7 июля во Франции состоится второй тур досрочных парламентских выборов. За победу поборются «Национальное объединение», возглавляемое Жорданом Барделла, но негласным матриархом которого по-прежнему выступает Марин Ле Пен, «Новый народный фронт» — левый блок партий под предводительством Жан-Люка Меланшона и главный неудачник нынешней избирательной кампании — пропрезидентский блок «Вместе» (Ensemble pour la Republique).
Основная интрига — сможет ли блок Ле Пен получить абсолютное большинство голосов и тем самым выдвинуть Жордана Барделла на пост премьер-министра Франции, или окружению президента Эммануэля Макрона всё-таки удастся остановить победную поступь правых сил, начавшуюся с успеха на выборах в Европарламент в прошлом месяце.
Шансы на чистую победу у блока «Национальное объединение» выглядят призрачными и маловероятными. Администрация Макрона прикладывает большие усилия, чтобы достичь консенсуса с левыми силами и единым фронтом выступить во втором туре против него. Такая практика объединения всех против семейства Ле Пен уже давно сложилась во Франции — вспомнить хотя бы президентскую кампанию 2002 года, когда блеклого Жака Ширака поддержали во втором туре только из-за страхов прихода к власти еще более праворадикального Жан-Мари Ле Пена. С другой стороны, отставание «Нового народного фронта» от «Национального объединения» по итогам первого тура довольно незначительное, а, значит, во втором туре победа никому не гарантирована.
Между тем похоже, что Ле Пен успела задействовать весь свой ядерный электорат, и рассчитывать на приток новых избирателей особенно не приходится. С другой стороны, явка в первом туре составила около 67%, а значит, треть страны пока проигнорировала выборы. Сумеют ли политики убедить этих абсентеистов дойти до избирательных урн в ближайшее воскресенье — этот вопрос остается пока открытым, но он может стать определяющим в борьбе за пост премьер-министра.
При этом очевидно, что Габриэль Атталь вряд ли сумеет сохранить премьерское кресло, для этого ему не хватит голосов блока «Вместе». Макрон, скорее всего, попытается сколотить широкую коалицию, куда войдет в первую очередь умеренно правая партия «Республиканцы», набравшая в первом туре порядка 10% голосов. Такая политическая смычка спасала в прежние времена, однако на этот раз классического правоцентристского консенсуса будет явно недостаточно, чтобы сформировать правительство. Значит, понадобится поддержка левых сил, а это в любом случае очень ненадежная политическая конструкция, которая может обвалиться при малейшем расхождении интересов столь различных сторон.
Новым премьер-министром может стать, вероятно, представитель «Нового народного фронта». Это объясняется, во-первых, тем, что для Макрона принципиально поставить заслон поступательному движению Ле Пен, и ради этого он готов пойти на известные уступки и союз с левыми силами. С другой стороны, поддержка пропрезидентской партии и администрации главы государства при распределении министерских портфелей может привлечь отдельных лидеров «Нового народного фронта» на сторону Макрона.
Таким образом, в 2024 году способна повториться ситуация, напоминающая первые годы во Франции сразу после Второй мировой войны. Тогда Французская коммунистическая партия (ФКП) занимала первые места на парламентских выборах во многом благодаря тому, что представители ФКП и социалистов по большей части составляли костяк движения Сопротивления во Франции. Однако ФКП не получала абсолютного большинства на выборах и не могла самостоятельно сформировать правительство. В условиях холодной войны и «красной угрозы» остальные партии не были готовы блокироваться с коммунистами. Так возник знаменитый раскол трехпартийной коалиции 1947 года.
В итоге формировались коалиционные кабинеты министров, состоявшие из партий, пришедших к финишу избирательной гонки вторыми, третьими и так далее. В текущих обстоятельствах «Национальное объединение» по-прежнему рассматривается всеми как коллективный политический изгой, и это несмотря на большие усилия, предпринятые лидерами движения в последние несколько лет, чтобы превратить партию в системную силу Пятой республики.
Соответственно, если «Национальное объединение» не получит абсолютного большинства голосов, то ни Барделла, ни другие представители этого движения не войдут в новое, ставшее коалиционным, правительство.
Это значит, что нас может ожидать трехполюсная система, в которой представлены президент-центрист, премьер-министр, представляющий левый спектр, и оппозиционное, с креном вправо, Национальное собрание. В общем, настоящие лебедь, рак и щука, которые, как разнонаправленные силы, будут разрывать политическую систему, пока она не скатится в еще более глубокий кризис. Другой вопрос— кто из ведущих сил будет готов взять на себя ответственность за принятые новым правительством решения в такой сложной многосоставной модели управления.
Что касается перспектив объединения «Нового народного фронта» в коалицию с движением «Вместе» Макрона сразу после выборов, то тут тоже не всё гладко. Во французском обществе уходящий президент воспринимается как «сбитый летчик», и те левые политики, которые решат сейчас блокироваться с движением Макрона ради провала блока Ле Пен, рискуют потерять репутацию и не переизбраться на следующих выборах. Левые избиратели могут не простить поддержку ненавистного им Макрона, этого «Наполеона малого» начала XXI века.
Как эти выборы во Франции повлияют на Россию? Во-первых, надо отметить, что второй тур парламентских выборов может привести к еще большей политической сумятице и неразберихе во французской политической жизни. Пока вырисовывается картина трудного поиска баланса сил в системе Пятой республики. Если партии будут со скрипом договариваться, то это станет ослаблять политическую систему Франции, что России в текущих обстоятельствах, в общем-то, на руку.
Во-вторых, в любом случае новый премьер-министр Франции, будь то представитель «Национального объединения» или «Нового народного фронта», скорее всего, будет крайне медленно и очень осторожно смягчать свою риторику по взаимодействию с Россией. По крайней мере, некоторая тенденция к сокращению резких, необдуманных и откровенно враждебных заявлений (как это было в крайний период каденции Макрона), на мой взгляд, в этом сценарии просматривается.
Таким образом, небольшой шанс, что новые лидеры Франции, обличенные властью, начнут исходить из чуть более прагматичных соображений, чем прежде, также сохраняется. Хотя чрезмерно завышенных ожиданий у нас быть не должно. В краткосрочной перспективе сразу после выборов существенного изменения характера российско-французских отношений не предвидится. В то же время, если эти шаги по накалу риторики со стороны Парижа слегка выправятся, это может стать хорошим сигналом на будущее. Также считаю, что российскому руководству необходимо работать с лидерами мнений как на крайне правом, так и на крайне левом фланге, отыскивая линии соприкосновения. Можно предположить, что в ближайшие два-три года до завершения срока полномочий Макрона накал внутриполитической борьбы будет только обостряться, поскольку нынешние парламентские выборы точно не решат проблемы французов, а, скорее всего, еще больше их усугубят.
Автор — кандидат исторических наук, франковед, доцент Института общественных наук РАНХиГС при президенте РФ, член Российского исторического общества
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
