«Наша задача не всегда приносит доход, но есть вещи важнее денег»
В российских музеях качественно изменился посетитель, вместе с этим увеличился поток гостей с Востока. Кроме того, туризм в последнее время приобрел более индивидуальный характер. Об этом, а также о новых коллекциях в стенах Эрмитажа, международных выставках и искусственном интеллекте на полях ПМЭФ «Известиям» рассказал генеральный директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский.
«Посетитель качественно изменился»
— Подводя итоги 2023 года, вы говорили, что музей постепенно выходит на уровень, который был до пандемии, при этом западных туристов практически нет. За счет кого растет туристический поток?
— Во-первых, мы не считаем турпоток и количество людей — это не очень важный показатель. Гораздо важнее, чтобы посещение музея для людей было комфортным. В пандемию мы ввели систему сеансов, когда посетители могут спокойно ходить по музею, благодаря ей сегодня уменьшилось количество группового туризма, когда большая толпа посещает экспозицию «ради галочки». Качественно изменился посетитель.
Стало мало западных и много восточных гостей, но главное — это изменение качества посетителей. Сейчас это люди, которые ходят с детьми или парами, внимательно смотрят и изучают экспонаты — с ними интереснее работать. Сейчас посетителей почти столько же, сколько и было, примерно на полмиллиона меньше. Главное, что скоро количество наших посетителей будет соответствовать тому, которое мы сможем принять в комфортных для обеих сторон условиях.
— Вы замечаете какие-нибудь тенденции, может быть, со стороны партнеров из Азии или Индии?
— Стало гораздо больше индивидуального туризма. Теперь ориентир на то, что люди могут заказать индивидуальную экскурсию для нескольких человек. Это очень хорошая тенденция, мы концентрируем внимание на качестве экскурсионной программы для посетителя. Наша задача — не туризм. Наша задача не всегда приносит доход, но есть вещи важнее денег: просвещать, образовывать, создавать комфортную среду.
— Удается ли вам следить за судьбой бывшего музей-спутника Эрмитажа в Амстердаме, который действовал с 2009 по 2022 год?
— Конечно, мы внимательно следим, и мы с ними на постоянной связи — они молодцы. В течение года они держали название «Эрмитаж Амстердам», хотя выставок уже не делали. Но им твердо сказали: либо смена названия, либо они исчезают — и они поменяли, теперь пространство называется H'Art Museum. Они существуют с нашими традициями, но теперь делают выставки из других музеев.
— Спикер законодательного собрания Александр Бельский после визита в Казахстан заявил, что возможно открытие филиала Эрмитажа в Алма-Ате, а сам музей провел успешные «Дни Эрмитажа» в Сербии. На ваш взгляд, могут ли эти направления стать продолжением проектов? Возможно ли создание филиалов?
— Пока что у нас спутники, а не филиалы. Почему Амстердам спокойно существует? Потому что они самостоятельное лицо, а не филиал. Сейчас полный мораторий на вывоз выставок из России, о создании новых центров речи нет. Есть более гибкие вещи, как в Сербии. В год мы делаем примерно 13 «Дней Эрмитажа»: сейчас в Сербии, до этого в Китае, еще запланировано в Омане. Это схема, когда в течение нескольких дней соединяются лекции, мастер-классы, — всё, чем обычно и занимается Эрмитаж. На данный момент это хорошо действующая схема, мы также ищем новые и более динамичные пути.
«Мы стали приобретать целые коллекции»
— По итогам 2023 года Эрмитаж приобрел рекордное, можно сказать, количество экспонатов — более 700. Это какой-то принципиальный этап расширения коллекции или, может быть, так совпало? Как вы вообще ищете экспонаты и пополняете коллекцию?
— Ничего рекордного в этом нет, скорее, так просто совпало. У нас не так много денег для покупки экспонатов, но мы всё равно их приобретаем — музей должен покупать экспонаты. Основа музея — это его фонды, выставочные залы. Музей может существовать, а галереи могут быть закрыты, например, во время войны.
Есть некоторые качественные изменения: мы стали сейчас приобретать целые коллекции. Последняя коллекция, которая была приобретена, — одежда и обувь XVII–XVIII веков. Также мы покупали набор икон итальянского Ренессанса из частных коллекций. Вообще когда-то у Эрмитажа была такая традиция, но тогда покупали лучшие коллекции Запада.
— В прошлом году Эрмитаж на 49 лет передал Русской православной церкви раку (гробницу) Александра Невского, а Третьяковская галерея вернула «Троицу» Андрея Рублева. На ваш взгляд, это какая-то тенденция, знаковое решение или совпадение?
— Это эксперимент и очень серьезная дискуссия: для чего существует церковное искусство? Для нас церковное искусство — это именно искусство, при этом для церкви художественного значения оно не несет, для них оно ритуальное. Мы всё время пытаемся совмещать одно с другим. Между Троицей и ракой — большая разница. Рака — хранилище для мощей, мы сочли правильным, что они должны соединиться с ракой сейчас — для сотворения чудес. Чудеса делаются — Александр Невский работает.
Рака, во-первых, еще не вся переехала в Благовещенскую церковь, мы продолжаем реставрацию. Каждый день я и настоятель Александро-Невской лавры получаем данные о состоянии климата. Там же работает мощная аппаратура, регулирующая его. По сути, это новый эксперимент между церковью и музеем. Скоро у нас будет семинар в университете, посвященный отношениям музея и церкви, а также церковным музеям.
— Вступая в должность главы МВД, господин Колокольцев заявил, что ведомству не хватает более 150 тыс. полицейских, что один работает за четверых. Сейчас объясню аналогию, вы — председатель Союза музеев России, есть ли какой-то недокомплект музейных работников?
— Я думаю, что нет, ни по Эрмитажу, ни в целом по другим музеям. У нас достаточное количество сотрудников, немало также начинающих специалистов. Даже если проследить по телевидению кураторов и экскурсоводов выставок Эрмитажа — это довольно молодые люди. Традиция преемственности сохраняется именно потому, что в Эрмитаже люди работают очень долго.
— Эрмитаж одним из первых начал развивать присутствие в виртуальном пространстве, выставив свою знаменитую коллекцию. Нет ли у вас даже не страха, а какого-то странного ощущения, из-за того что искусственный интеллект наступает и появляется новая форма, которая уже не вполне доступна человеку?
— Технических новинок было много — со всеми справились. Здесь крайне важна правильная тактика. Необходимо не заставлять искусственный интеллект замещать человека, а использовать его в качестве вспомогательного инструмента. Европейскому университету на исследования английских гравюр понадобилось бы 10 лет, а программа сделала это за 4 часа. Если всё правильно рассчитать, то всё будет нормально, автомобиль же не помешал человечеству. Искусственный интеллект — это инструментарий, но он требует внимательного отношения, потому что может оказаться опасным. Технологии всегда опасны, но без них жить нельзя.
