История на пуантах: чем удивили Клеопатра и ее возлюбленные
Поединки и сражения. Пиры и заговоры. Убийства, заклинания, прорицания, шествия и, конечно, любовные дуэты. «Кремлевский балет» показал первую премьеру сезона — «Клеопатру» на музыку Владимира Качесова. Спектакль стал последней работой худрука труппы Андрея Петрова, ушедшего из жизни весной этого года. «Известия» посмотрели новый балет и вспомнили другие исторические экскурсы народного артиста России.
Дорого, но без излишеств
В вечер премьеры в Кремлевский дворец текла зрительская река. Балетоманы шли за большим зрелищем — и не разочаровались. Новый спектакль выдался под стать грандиозному антуража Кремля. Ярким, но не кричащим, роскошным, но не вульгарным, дорогостоящим, но без излишеств.
В центре либретто Андрея Петрова — Клеопатра, последняя царица эллинистического Египта из македонской династии Птолемеев, чьей историей вдохновилось немало деятелей искусства — от Уильяма Шекспира и Бернарда Шоу до Михаила Фокина и Элизабет Тейлор. В 11 картин спектакля хореограф включил все основные мифы о Клеопатре — роман с Гаем Юлием Цезарем и рождение наследника, царствование в Египте и триумфальный въезд в Рим, встречу с Марком Антонием и трагическую смерть.
Обставлены эти события со всей пышностью балета-феерии: присутствуют бои наземные и морские, пиры, заговоры, убийства, заклинания, прорицания, шествия и, конечно, любовные дуэты. При этом акцент, что удивительно для балета, акцент сделан не на них, Триумфальный въезд героини в столицу Римской империи (золотой плащ, золотая колесница) или диалоги с ожившими богами в надежде предвидеть будущее Египта врезаются в память отчетливее, нежели лирические объяснения, и это не просчет опытнейшего постановщика, а осознанный выбор.
Клеопатра у Петрова не женщина-вамп, какой она представлена в голливудских байопиках, но государственный деятель, политик, при котором Египет на протяжении 20 лет оставался независимым государством. А романы с Цезарем и Марком Антонием, подчеркивал постановщик, помогали ей укреплять позиции своей страны.
Прима-балерина труппы Олеся Росланова в заглавной роли величаво носит плащи и скипетры, гордо возглавляет шествия, повелительными жестами вершит судьбы, но для государственного поприща ей ощутимо не хватает чисто физического масштаба. Будь исполнительница выше и крупнее, образ правительницы получился бы убедительнее.
В таких балетах стать и курпулентность порой имеют определяющее значение. В частности, очень хорош в этом плане Гай Юлий Цезарь (Михаил Евгенов), заставивший вспомнить о незабвенном Крассе Мариса Лиепы.
Сценограф Георгий Белов воссоздал интерьеры дворцов Александрии и Рима. Блеск золота и драгоценных каменьев, струящиеся драпировки и занавеси, загадочные лики сфинксов и уходящие ввысь фигурные конструкции — есть на чем остановить глаз. Чтобы зритель не плутал в географии, сценограф дает подсказку: на заднике в зависимости от места действия появляется либо знак S. P. Q. R. — «Сенат и народ Рима», украшавший римские штандарты, либо плеть с изогнутым жезлом — символы египетской знати.
Соответствуют декорационному изобилию и костюмы художника Ольги Полянской, одевшей многочисленных персонажей в исторически точные, но удобные для танца костюмы. Моя любовь — изумрудное, с ручной росписью платье юной Клеопатры и отливающее золотым сиянием одеяние богини Исиды.
Графика, энергия, размах
Трудно сказать, вдохновлялись ли авторы визуального ряда находками Льва Бакста, сценографа «Клеопатры» 1909 года, поставленной в «Русских балета» Дягилева, но хореографию этого единственного до сегодняшнего дня балета об египетской царице всесторонне образованный Андрей Борисович, думаю, имел в виду: достаточно посмотреть на сохранившиеся фотографии. Позы с египетских барельефов (голова, руки, стопы в профиль, плечи в фас), опробованные в свое время Михаилом Фокиным, стали лейттемой александрийского раздела балета, оттенив своей изысканной графикой энергию и размах римских сцен. В отличие от предшественника, постановщик не снял с танцовщиц пуанты, сохранив все достижения классического танца, которые труппа достойно демонстрирует. При этом виртуозность не становится самоцелью, хотя, например, Марк Антоний (Даниил Росланов) танцует вполне конкурсную вариацию.
Музыку к спектаклю написал штатный автор «Кремлевского балета» Владимир Качесов, а сыграл ее симфонический оркестра радио «Орфей» под управлением Сергея Кондрашева.
Иметь композитора в резиденции, безусловно, благо для балетного театра. Владимир Петрович знает, что такое дансантная музыка и как сделать так, чтобы и зрителя не утомить, и танцовщикам не помешать. На выходе получилось масштабное симфоническое полотно, пронизанное четкими ритмическими формулами и запоминающимися лейттемами-портретами. Более всего, на мой взгляд, удались автору марши, где парадоксальным образом соединились помпезность и драйв. На национальную специфику композитор особо не налегал, но она и не особо нужна: в этой сфере по-стахановски потрудились его коллеги-постановщики.
«Клеопатра» стала последним завершенным созданием основателя «Кремлевского балета» Андрея Петрова. Он работал над ней пять лет и уже готовил к выпуску, но в апреле этого года случилось непоправимое. Хореографу было всего 77, для балетных людей не возраст. Спектакль довели до кондиции его ученики-ассистенты Жанна Богородицкая, Валерий Рыжов и Александра Тимофеева. Теперь им предстоит продолжить дело учителя, то есть сохранить и приумножить традиции созданной им труппы. А это прежде всего многоактный спектакль-история, полноценно декорированный-одетый и мастерски исполненный. Другие в кремлевских масштабах просто не смотрятся.
Предвкушаю, как ярко должен показаться там балет «Война и мир», над которым хореограф работал в содружестве с коллегами из театров Йошкар-Олы и Донецка. Премьера уже состоялась в Симферополе, Севастополе и на Новой сцене Большого театра, причем главные партии танцевали солисты «Кремлевского балета». Самое время утвердить спектакль-коллаборацию трех российских коллективов на кремлевской сцене. Духоподъемное сочетание сюжета, пространства и зрительской любви в этом случае гарантировано.
