На крупнейших российских онлайн-платформах почти одновременно выходят сериалы «Раневская» и «Шаляпин». Понятно, что интерес обоим проектам обеспечен. Вокруг «Раневской» уже разгорелись нешуточные споры, критики, которым дали посмотреть все эпизоды заранее, обсуждают достоинства и недостатки проекта, обличают тех, кто посмел высказаться, увидев только первые два эпизода. Выйдет «Шаляпин» — и тоже будут споры. Это хорошо, но хотелось бы поговорить не об этом.
Сериалов и фильмов о наших известных соотечественниках снято уже очень много — кажется, скоро не останется ни одного имени новейшей истории, о котором не был бы хотя бы запущен, если еще не выпущен, качественный дорогой байопик. Троцкий и Магомаев, Вертинский и Фурцева, Чапаев и Гурченко, Ободзинский и Сталин, его дочь Аллилуева и дрессировщица Назарова, Петр Лещенко и Орлова с Александровым, Чкалов и даже Чикатило — счет уже пошел на десятки. И может сложиться впечатление, что если аккуратно просмотреть все эти дорогие, с прекрасными артистами и декорациями постановки, роскошные портреты на фоне эпохи, то многое в нашей истории станет ясно. Рассеется мрак, уйдут предрассудки, и даже современность будет восприниматься трезво, мудро, с оглядкой на понятое, отрефлексированное прошлое.
Но почему-то как раз этого и не происходит. Реальную историю замещает мифология, и всё чаще можно услышать, что не стоит пытаться выяснить, как всё было на самом деле, а надо знать всё так, чтобы были лишь гордость и радость. Любые источники уже кажутся недостоверными, сличать их нет возможности — по разным причинам. А иконостас наших «святых» всё умножается, заполоняя собой информационное пространство. В целом логика тут ясна: в поисках идентичности, если нет очевидных аксиом, ты идешь за личностями-харизматиками. Вообще это свойственно юному, незрелому человеку — слушать не родителей, учителей или мировую литературу, а Федьку с соседнего двора, хриплого шансонье, Цоя, Летова или Леннона, без разницы. Пусть они скажут, как надо жить, это надежнее. Проходит юность, и авторитеты эти уже не кажутся такими безупречными, даже Толстой с Пушкиным уже не обязательно правы, нужно думать и решать самому.
Сериалы о знаменитостях мешают видеть. Мешают думать и изучать. Потому что они предлагают готовые решения, связанные с законами драматургии, форматом, видением автора и продюсеров, амбициями и способностями артистов. Каждый из этих факторов делает всё дальше от нас тех людей, о которых идет речь, все описанные события, эпоху, страну.
Мы же понимаем, что сериалу или фильму нужен один или несколько главных героев, все они должны пройти определенный путь, с поворотами, конфликтами, четкой структурой повествования. Поэтому реальные даты сдвигаются в угоду логике повествования. Герой встречает тех, кого теоретически мог встретить, и не знакомится с теми, кто будет отягощать сюжет. У фильма есть жанр (чаще всего мелодрама или детектив), есть настроение, есть хронометраж и бюджет. Это для его создателей важнее исторического соответствия — и художественному произведению оно, конечно, не нужно, как и идеологическая «правильность», что вообще дело рискованное. Но правда в том, что его всё равно ищут, оно формирует картину мира, закрепляет вымысел там, где должны быть факты.
Никто не говорит, что не нужно смотреть байопики. В том числе зарубежные, будь они про Элвиса, Харви Милка или Махатму Ганди. Но подходить к ним нужно со всей строгостью — не в смысле исторической точности, а в смысле их места в своем личном культурном пространстве.
Велик соблазн заняться перечислением «ляпов» в биографических фильмах, для этого поводов всегда сколько угодно. Можно вспомнить хотя бы хрестоматийный пример с Иваном Поддубным: в жизни у него, по его же признанию, не было ни одной венерической болезни, которую бы он не перенес, а на экране это превратилось в романтическое целомудрие. От реального Поддубного в фильме не осталось почти ничего, что не помешало байопику стать хитом, да и просто вполне качественным развлекательным продуктом.
Но наверняка вы не раз замечали за собой, с каким нетерпением вы ждете в финале байопика кадров реальной хроники, где будет «правда», будет человек, а не персонаж. Остин Батлер получил «Золотой глобус» за роль Элвиса, но когда в конце фильма нам дают короткий музыкальный номер настоящего Короля, мы понимаем, что имитировать это невозможно. Сейчас выйдет «Нюрнберг», но хотя Сергей Безруков великолепно сыграл Руденко, достаточно включить хронику с выступлением Романа Андреевича на процессе — и оторваться будет невозможно.
Может, поэтому такое внимание сегодня даже не просто к документальным, а монтажно-хроникальным фильмам. «Блокада», «Прощание со Сталиным», «Событие», «Процесс» — всё это не просто «историческое кино», а машина времени, перемещающая нас в точку места и времени, даже если там перед нами иногда намеренно разыгрывается спектакль, ритуал. Но только хроника на самом деле может противостоять байопикам, в ней мы можем увидеть человека, а не образ, который неизбежно создается даже при компоновке фактов на бумаге. Та самая чистая хроника, о которой сто лет назад режиссер Дзига Вертов говорил как о «расшифровке мира». XX век в хронике раскрывается наиболее полно, несмотря на все оговорки, а XXI — еще полнее, благодаря любительским съемкам. Можно сколько угодно говорить о мокьюментари, постановках, имитациях и других подлогах, но в других формах ведь пространства для лжи еще больше, хотя и правдоподобие тут выше, и верификация труднее.
И всё же Вертов сейчас, сто лет спустя, как никогда близок к правде. Он когда-то говорил, что сознание масс отравлено салонными драмами и жаждет киноправды, по сути, откровения, благой вести на пленке. Он слишком опередил время, чаша переполнилась только сейчас. Люди как никогда ощущают дефицит реальности, и никакие субституты не могут справиться с этой задачей. На смену байопикам должна прийти хроника, а когда и она окажется окончательно дискредитирована, наступит настоящий кризис. Хорошо, если найдутся новые вертовы, которые помогут его преодолеть.
Автор — кандидат филологических наук, кинокритик
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
