Потеря контроля над активами в странах, которые вводят рестрикции против тех или иных лиц, давно стала распространенным явлением. Механизм блокирующих санкций широко используется уже несколько десятилетий властями США. Подобный опыт взяли на вооружение ЕС, Швейцария, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Япония и некоторые другие государства. Есть они в арсенале России и КНР, хотя Москва и Пекин используют их редко.
В руках западных стран блокировки, наоборот, стали частым явлением. Наряду с запретом на финансовые трансакции с физическими и юридическими лицами подобные санкции подразумевают и заморозку их активов в юрисдикции стран-инициаторов. Иными словами, попав под блокирующие санкции, лицо или организация теряют возможность использовать свои банковские счета, недвижимость и любое другое имущество. С февраля 2022-го западные страны заблокировали таким образом более полутора тысяч российских лиц. А если добавить к ним дочерние структуры, то их количество будет еще большим.
Объемы колоссальны: одних золотовалютных резервов заморожено за рубежом на $300 млрд. И это не считая €30 млрд активов российских лиц, заблокированных странами «семерки» и ЕС. Вместе с тем заморозка собственности не означает ее конфискации. Хотя заблокированное лицо и не может распоряжаться своими активами, они формально остаются его собственностью. В определенный момент санкции могут быть сняты, а доступ к собственности восстановлен. На практике ограничительные меры могут действовать годами, но теоретически возможность вернуть активы всё же остается.
После начала СВО в западных странах стали раздаваться призывы конфисковывать замороженную собственность и передавать ее Украине. Механизмы существовали и раньше. Например, собственность могли забирать по решению суда в рамках уголовного преследования нарушителей санкционного законодательства. Однако такие механизмы явно не подходят для массовой конфискации собственности. Блокирующие санкции — политическое решение, не требующее того уровня доказывания вины, которое необходимо в рамках уголовного процесса.
Грубо говоря, сотни российских чиновников или предпринимателей, внесенных в списки заблокированных лиц за поддержку СВО, не совершали уголовных преступлений, за которые их собственность могла бы подлежать конфискации. Санкции подстегнули поиск таких преступлений в виде отмывания денег или иных нелегальных операций. Но объем собранных таким образом средств составлял бы мизерную долю замороженных активов. Для реализации идеи о конфискации собственности подсанкционных лиц и последующей передаче вырученных за нее средств Украине требовался иной механизм.
Первой страной, внедрившей его, стала Канада. Обновленная в 2022 году редакция Закона о специальных экономических мерах дает полномочия исполнительной власти издавать приказы об изъятии собственности, находящейся в Канаде и принадлежащей иностранному государству, любому физическому или юридическому лицу из данной страны, а также гражданину такого государства, который не проживает в Канаде (ст. 4 (1)) . Поводом для применения этих мер может быть «грубое нарушение международного мира и безопасности, которое повлекло или может повлечь серьезный международный кризис» (ст. 4(1.1.)).
Итоговое решение о конфискации должен принять судья, которому профильный представитель исполнительной власти направляет ходатайство (ст. 5.3). Далее органы исполнительной власти по своему усмотрению могут принять решение о передаче вырученных от конфискованного имущества средств в пользу иностранного государства, пострадавшего в результате действий по нарушению мира и безопасности (ст. 5.6).
Первой мишенью нового правового механизма станет канадский актив Романа Абрамовича Granite Capital Holding Ltd. Его стоимость, согласно заявлению местных властей, составляет $26 млн. Роман Абрамович находится в канадском списке заблокированных лиц, то есть его собственность уже подлежит заморозке, а трансакции с ней запрещены. Теперь она будет конфискована и, с большой вероятностью, обращена в пользу Украины. Это сравнительно небольшой актив, однако на нем может быть отработана сама процедура.
Не исключено, что канадский опыт используют другие западные страны. В США о работе над таким механизмом заявляли еще в апреле 2022-го, хотя на законодательном уровне он пока принят не был. В ЕС подобная процедура также окончательно не зафиксирована в нормативно-правовых актах, хотя ст. 15 Регламента 269/2014 обязывает страны-члены разработать, среди прочего, нормы о конфискации активов, полученных в результате нарушения режима санкций. К слову, само понятие нарушений может трактоваться широко. Так, например, ст. 9 упомянутого регламента обязывает заблокированных российских лиц отчитаться о своих активах властям стран ЕС в течение шести недель после блокировки. Нарушение этого требования может расцениваться как обход блокирующих санкций.
Просматривается несколько следствий инициативы канадских властей. Во-первых, становится очевидным, что норма о конфискации не «спящая». Ее применение возможно и остается риском. Это серьезный сигнал тем россиянам и российским компаниям, которые пока не попали под санкции, но владеют собственностью на Западе. Она может быть не только заморожена, но и конфискована. Этот риск неизбежно примут во внимание инвесторы и собственники из других стран, которые потенциально могут быть мишенью расширения западных санкций в будущем. Среди них — КНР, Саудовская Аравия, Турция и другие. Вряд ли конфискация российской собственности приведет к оттоку активов этих стран и их граждан из Канады и других западных юрисдикций. Но сам сигнал будет принят во внимание.
Во-вторых, российская сторона с большой вероятностью пойдет на ответные меры. Западные компании стремительно выводят из РФ свои активы. Представительство канадского бизнеса у нас и до начала СВО было небольшим. Если практика конфискации станет повсеместной, то и российская сторона может сделать ее массовой в отношении остающегося западного бизнеса. Впрочем, вплоть до настоящего времени Москва крайне аккуратно шла на заморозку западной собственности. В то время, как США, ЕС и другие западные страны активно блокировали россиян и их активы, РФ отвечала в основном визовыми санкциями. Конфискация может переполнить чашу терпения Москвы и сделать ответ более пропорциональным.
Наконец, практика конфискации модифицирует саму западную идею рестрикций. Она подразумевает, среди прочего, что «изменение поведения» подсанкционных лиц приводит к отмене мер и возвращению собственности. Процедура заморозки сочеталась с этой идеей, а конфискации ей противоречит. Теперь санкции становятся исключительно механизмом нанесения ущерба.
Автор — программный директор клуба «Валдай»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
