Последний оплот колониализма

Создание огромных колониальных империй далеко не всегда происходило «огнем и мечом». Колонизаторы предпочитали действовать более мягкими методами, получая от аборигенов золото в обмен на стеклянные бусы.

С течением веков методы становились все более утонченными. Теперь изъятием ресурсов, необходимых западному миру, занимаются уже не военные и даже не торговцы, а высокооплачиваемые адвокаты, окончившие Оксфорд и Гарвард. Но от этого эффективность действий колонизаторов только повышается. Яркий пример тому — так называемые соглашения о разделе продукции в нефтегазовой отрасли.

Идея СРП предельно проста — инвестор освобождается от большинства налогов, но несет все риски и издержки, связанные с реализацией проекта. При этом расходы компенсируются за счет полученной продукции, объем которой вычитается из доли государства.

Иными словами, на данные соглашения не распространяются нормы национального законодательства, а все параметры сделки определяются исключительно в результате переговоров.

На первый взгляд, все правильно и справедливо и абсолютно добровольно. Но если этот режим столь эффективен, то почему он не получил распространения в тех же самых США? Да, опыт применения этого режима есть в Канаде, но в подавляющем большинстве случаев в качестве партнеров по таким соглашениям пытаются найти «аборигенов», которых можно «продавить» на заключение заведомо невыгодных для их страны сделок.

И, увы, самым ярким примером в этой сфере стала Россия. Наша страна, ставшая во времена СССР ведущим производителем нефтегазовых ресурсов, накопившая огромный опыт разработки месторождений, создавшая собственные уникальные технологии и вырастившая целую плеяду талантливейших инженеров и управленцев в сфере НГК в начале 90-х годов стала легкой добычей для идеологов «нового колониализма».

При этом тексты соглашений были закрыты для публичного доступа, а режим СРП застрахован так называемой «дедушкиной оговоркой», то есть принципом защиты инвестора от изменения законодательства принимающей инвестиции стороны. Иными словами, у вас нет права отрегулировать режим налогообложения для данных проектов и заставить их работать в национальных интересах.

Единственное, что может сделать правительство страны, осознавшей пагубность применения СРП, — прекратить заключение новых соглашений, как это и произошло в России.

В России, к счастью, было заключено всего три СРП: по проектам «Сахалин-1» и «Сахалин-2», а также по разработке Харьягинского месторождения в Ненецком автономном округе. К чему же привело использование этого режима? Согласно данным Счетной палаты РФ, за весь период действия данных соглашений выручка от реализации проектов составила $160 млрд. При этом в бюджеты всех уровней было направлено лишь $47 млрд. И если средний уровень налоговой нагрузки для российских нефтяных компаний в 2005-2018 годах составлял порядка 50% («Роснефть» — 55,2%, «Лукойл» — 48,2%, «Газпром нефть» — 49,3%), то в рамках действующих СРП он равнялся всего-навсего 29,4%. Иначе говоря, если бы месторождения разрабатывались на условиях «стандартного» налогового режима, то государство получило бы в 1,5 раза больше платежей в бюджет.

Зато западные инвесторы себя не обидели. Так, участник и оператор «Сахалина-1», американская корпорация ExxonMobil, вложив в проект всего $10 млрд, получила свою долю выручки в объеме $25 млрд.

И неудивительно, что «Сахалин-1» стал самым выгодным проектом для американского мейджора. По расчетам инвестиционного банка Goldman Sachs, внутренняя норма доходности (IRR) проекта превысила 20%, что существенно выше среднего показателя для 20 крупнейшим проектов ExxonMobil (средний уровень составляет 17%). К примеру, доходность «Сахалина-1» оказалась в 3,2 раза выше, чем у проекта Кашаган в Казахстане и в 4,4 раза — чем у проекта Gorgon в Австралии.

Но недоплаченные (по сравнению с нормальным фискальным режимом) налоги — это лишь вершина айсберга. Напомним, суть СРП заключается в том, что государство-собственник ресурсов начинает получать свою прибыльную долю сырья (в натуральном или денежном выражении) только после того, как инвестор возместил себе все расходы. Получается, что чем больше компания-оператор тратит, тем меньше ей надо отдавать.

Естественно, значительная доля оборудования для реализации проектов покупалась у дружественных западных компаний по ценам, которые, мягко говоря, слегка завышены.

Да и себя мейджоры не обижали. По данным той же Счетной палаты, компании включали в состав возмещаемых затрат расходы, не связанные с реализацией проекта. Например, на проведение кооперативов, празднование Рождества и Хэллоуина, покупку подарков и сувениров. В числе нецелевых расходов — также аренда элитного жилья для иностранных топ-менеджеров в Москве.

Безусловно, недополученные налоговые платежи — вещь неприятная, но не смертельная. Гораздо опаснее, когда из механизма выкачивания денег СРП превращаются в инструмент политического давления. А именно это и произошло в случае с проектом «Сахалин-1». Корпорация ExxonMobil активно включилась в антироссийскую кампанию и заявила о своем желании уйти из нашей страны. Правда, ни во что конкретное это не вылилось. Не хватило времени или желания? Напомню, ряду других западных нефтегазовых компаний ничто не помешало уйти из России. К примеру, французская TotalEnergies распрощалась с Харьягинским СРП.

В итоге ExxonMobil «дотянула» до указа Президента РФ, который временно запрещает акционерам из недружественных стран продавать свои доли в стратегических активах, в том числе, в «Сахалине-1». Тогда ExxonMobil, на правах оператора, активно занялась откровенным саботажем. Она отозвала с месторождения своих специалистов и еще с 15 мая прекратила добычу нефти, а с 16 сентября — и добычу газа. Получается, что компания, находящаяся в юрисдикции недружественного государства, может вот так просто взять и завернуть вентили на наших нефтегазовых месторождениях? А теперь давайте представим, что было бы, если бы у нас было не три проекта СРП, а сотни, как это задумывалось в «лихие 90-е»...

Реакция российских властей оказалась вполне очевидной и предсказуемой. Наша страна соблюдает взятые на себя обязательства и несмотря на всю невыгодность режима СРП она никогда не предпринимала попыток как-то изменить их условия, соблюдая «дедушкину оговорку». Но в данном случае речь идет уже не о об экономике, а о технологическом саботаже. Здесь решительные действия необходимы для обеспечения национальной энергетической безопасности. Почему из-за враждебных действий ExxonMobil зарубежные покупатели должны лишаться нефти с «Сахалина-1», а россияне, проживающие на Дальнем Востоке, — газа с этого проекта?

Поэтому единственным разумным выходом из этой ситуации стали меры, предусмотренные в указе президента Владимира Путина: перевести все права и обязанности консорциума участников проекта «Сахалин-1» в новое юридическое лицо в Российской Федерации, а оператором проекта назначить дочернее предприятие компании «Роснефть» — «Сахалинморнефтегаз-Шельф».

При этом важно подчеркнуть, что никто ни у кого ничего не отбирает, распределение долей в проекте пока остается прежним. У настроенных на конструктивное сотрудничество иностранных партнеров есть все возможности сохранить свои доли в «Сахалине-1». Напомним, в проекте, помимо ExxonMobil (доля — 30%) и «Роснефти» (20%) участвуют также японский консорциум SODECO (30%) и индийская государственная нефтяная компания ONGC (20%).

Но вот с ExxonMobil, надеюсь, разговор будет особый. Ибо именно от оператора проекта зависят и объемы расходов на проект, и сроки его окупаемости, и процедура возвращение в государственную собственность созданного имущества (как того требует договор). Кстати, ExxonMobil не торопилась передавать российской стороне имущество, несмотря на многочисленные обещания. И судя по всему, терпение лопнуло. В конце сентября Генпрокуратура и Министерство финансов Сахалинской области подали в Южно-Сахалинский городской суд иск к Exxon Neftegas Limited, а управление ФССП по Сахалинской области по решению того же суда наложило арест на активы американской компании. За беззастенчивое ограбление России и за откровенный саботаж придется ответить.