Микеланджело Второй: как Антониони изменил киноискусство
Он снимал Марчелло Мастрояни, Жанну Моро, Алена Делона, Джека Николсона и Джимми Пейджа. Он сделал звезду из никому не известной дебютантки Моники Витти. Но в центре его картин — не человек, а пространство; не разговор, а молчание. 29 сентября исполняется 110 лет со дня рождения одного из величайших режиссеров в истории кино — Микеланджело Антониони. Свои лучшие произведения он создал более полувека назад, но сегодня его сюжеты про всеобщее отчуждение и бесцельные путешествия выглядят особенно актуально. «Известия» вспоминают гения и оглядываются на его фильмы из XXI столетия.
Куда пропала Анна?
Антониони — наименее «народный» из великих итальянских режиссеров XX века. Он не был звездой светской хроники и объектом охоты папарацци, как Феллини, вокруг его имени не гремело скандалов, в отличие от Пазолини. Но главное — ни одна его картина не завоевала любви широкой публики. Даже те из них, в которых снимались звезды первой величины, казались зрителям слишком странными, как будто недоговоренными, и наличие знакомых лиц в кадре не особо спасало. Да и любовь там была какой-то «неправильной», между персонажами, даже состоявшими в отношениях, всё время оставался незримый барьер. Антониони вывел перед камерой нового героя и отказался от традиционной драматургии, предполагавшей завязку, развитие, кульминацию и развязку.
В режиссуру он пришел довольно поздно, дебютировав в документалистике в 35 лет, а в игровом кино — в 38. Но до главных триумфов было еще долго. В историю кинематографа свое имя Антониони вписал картиной «Приключение», вышедшей в 1960-м, когда автору было уже 47. Действие этой ленты начинается с путешествия «золотой молодежи» на острова около Сицилии. Во время прогулки по скалистому берегу вдруг пропадает одна из участниц вояжа — Анна. Остальные начинают ее искать, но постепенно интрига уходит на второй план, а между любовником Анны и ее подругой (первая роль Моники Витти у Антониони, экранный образ которой он создал буквально с нуля, как Пигмалион) начинается роман.
Мы так до конца и не поймем, куда пропала Анна. В мире Антониони это неважно. Равно как мы не узнаем имя убийцы в «Фотоувеличении» — единственном детективе в фильмографии режиссера. Будто назло Чехову Антониони в своих картинах оставляет множество «ружей», которые не стреляют. Но еще важнее, что отношения между персонажами сохраняют ту же неопределенность, подвешенность.
После «Приключения», имевшего громкий фестивальный успех, режиссер выпустил ленту «Ночь». Главные роли здесь играют Марчелло Мастрояни и Жанна Моро. Но никакой страсти между столь горячей парой не наблюдается: писатель Джованни и его супруга Лидия переживают кризис отношений и безуспешно пытаются его разрешить, посещая ночной клуб и пафосную загородную вечеринку. Под утро Лидия пытается объясниться с Джованни, но тот лишь покрывает ее поцелуями, и совершенно непонятно, насколько это проявление чувств искренне и есть ли у пары шанс в будущем.
Город и пустыня
Кульминацией этой линии становится «Затмение». Как и в «Приключении», и в «Ночи», здесь играет Моника Витти. А на центральную мужскую роль режиссер пригласил совсем молодого Алена Делона (который тут же начал приударять за Моникой, но та осталась верна Антониони — гениальность оказалась для нее привлекательнее внешних данных пустоватого красавчика-актера). Однако при всей выразительности Витти и Делона куда важнее здесь сами места, в которых разворачивается действие. В начале фильма героиня Моники идет по окраине Рима, в кадр попадают безлюдные улицы, необычная башня, парк, и складывается парадоксальное ощущение: вроде бы все пейзажи на редкость выразительны, характерны, но какие именно эмоции, чувства они должны вызывать — загадка.
Завершается картина долгими безмолвными городскими видами. Но и здесь нет любования городом, как нет и его отторжения. Это не туристические панорамы, не гимн урбанизму и не критика «каменных джунглей». Пространство оказывается непроницаемо, энигматично, подобно героям, которые вроде бы ухожены, красивы, благополучны, но не светятся счастьем и не страдают, а пребывают в каком-то душевном оцепенении.
Эти три ленты — «Приключение», «Ночь», «Затмение» — критики и киноведы окрестили трилогией отчуждения. Вполне справедливо, хотя с тем же успехом можно говорить и о тетралогии, поскольку следующая картина — «Красная пустыня» — доводит идею этой чуждости героев миру и друг другу до максимума. Здесь уже Моника Витти живет не в черно-белом Риме, а в техногенных пейзажах Равенны: впервые Антониони снимал в цвете, работая при этом как художник — перекрашивая траву и деревья, выстраивая цветовую драматургию и создавая немного нереальный мир, одновременно враждебный человеку и полный своей особой красоты.
Пейзажи, места, интерьеры в «Красной пустыне» окончательно выходят на первый план. Герои же оказываются не более чем статистами, да и сюжетная линия истончается до полной условности. Кажется, Антониони начинает исходить в своих картинах не из историй и персонажей, как большинство режиссеров, а именно из пространств. Неудивительно, что три следующих картины оказываются вдохновлены конкретными городами и местами. Уже упоминавшееся «Фотоувеличение» создавалось в Лондоне, «Забриски Пойнт» — в американской пустыне, а «Профессия: репортер» — в Барселоне. Он даже хотел снимать в СССР, прежде всего — в Узбекистане, сказку под названием «Бумажный змей». Увы, не сложилось.
Переступив порог 50-летия, Антониони вместе со своими персонажами отправился в путь. И, вероятно, мог бы сам стать героем роуд-муви — жанра, который тогда как раз формировался и оказался во многом предвосхищен его творчеством. Как и неприкаянная молодежь из фильмов Вендерса и Джармуша, Антониони, вроде бы достигший всех карьерных и творческих вершин (в частности, он был первым, кто получил главные награды всех трех ключевых кинофестивалей — Каннского, Венецианского и Берлинского), нигде не находил себе места. И если «Фотоувеличение» имело кассовый успех, то лента «Забриски Пойнт» с треском провалилаль, а «Профессия: репортер» и вовсе прошла незамеченной, не помогла даже известность Джека Николсона, сыгравшего главную роль.
Конец мира под Pink Floyd
Это сегодня мы понимаем, что в своих «неитальянских» фильмах Антониони опередил время. В частности, одним из первых смог выразить эстетику хиппи и рок-андеграунда: в «Фотоувеличении» у него есть сцена, в которой герой приходит в клуб и слушает там выступление группы The Yarbirds. Через два года после съемок гитарист The Yarbirds Джимми Пейдж создаст группу Led Zeppelin, которая изменит историю рока. А другие восходящие звезды — Pink Floyd — даже напишут музыку специально для картины Антониони. Позже одна из созданных ими тем станет основой песни Us And Them из великого альбома The Dark Side Of The Moon. Антониони будто предвидел их взлет.
И именно под Pink Floyd в конце «Забриски-поинт» взрывается особняк на горе. Долго-долго Антониони показывает в замедленной съемке, как весь мир разлетается в щепки. Это лишь фантазия героини, но ее апокалиптическое видение, подводящее итог несомненному кризису всего и вся, бытию окончательно запутавшихся героев и абсурдной реальности вокруг них, выглядит сегодня пугающим пророчеством.
Во второй половине 1960-х, когда Антониони снял «Фотоувеличение» и «Забриски», могло показаться, что он в душе гораздо моложе своего истинного возраста — действительно, он чувствовал веяния времени и кумиров нового поколения едва ли не лучше ровесников. Но годы брали свое: паузы между фильмами становились всё больше. В 1970-е он снял только одну картину, зато — шедевр: «Профессию: репортер». В 1980-е же вышли две ленты, однако обе считаются неудачами: «Тайна Обервальда» и «Идентификация женщины». На этом путь режиссера практически завершился, инсульт, случившийся в 1985-м, не позволил ему вернуться в большое кино. Но уже в 1990-е Вим Вендерс помог ему создать цикл новелл «За облаками», а эпилогом обширной творческой деятельности стала короткометражка «Опасная связь вещей» из группового киноальманаха «Эрос» 2004 года. Виртуозная миниатюра, которая, впрочем, едва ли что-то может прибавить к сказанному им ранее.
Антониони прожил долгую жизнь — почти 95 лет — и ушел в мир иной в один день с Ингмаром Бергманом, другим гением XX века. Но, доведись ему вернуться на грешную Землю, он, вероятно, поразился бы, насколько актуальной остается излюбленная им тема отчуждения, потерянности, непонимания между людьми.
