По данным Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), российские изоляторы заполнены на 96%. Эта цифра, наверное, не совсем представляет реальную картину происходящего в ряде регионов. В частности, в Москве следственные изоляторы совершенно переполнены, и говорить о загруженности в 96% не приходится. В топ-3 учреждений в столице, где сейчас перелимит, входят СИЗО № 4 в Медведково, так называемый «Медведь», СИЗО № 2 «Бутырка» и «Матросская Тишина». Превышение лимита там составляет от 29% до 40%. При этом в «Матросской Тишине» дела, на самом деле, обстоят еще хуже. Потому что там учитываются квадратные метры в том числе больницы, где содержат только ограниченное число заключенных.
Если говорить о количественном показателе, то превышение составляет порядка 500–600 человек — в зависимости от изолятора. Мы говорим только о трех самых больших в Москве следственных изоляторах. Естественно, и другие московские СИЗО тоже переполнены, просто не так сильно.
Как это отражается на жизни заключенных? Сейчас при проверках члены Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) видят, что много людей теперь просто спят на полу. Или спят по очереди в камерах. Чего не было уже достаточно давно. Естественно, в условиях жары это означает распространение всевозможных инфекций. Члены ОНК во время проверок видят, мягко говоря, неблагоприятную картину.
Есть отдаленные регионы, где следственные изоляторы, учитывая малое количество населения, не заняты должным образом. И вот этот показатель 96% складывается именно с учетом тех учреждений, которые не задействованы и никогда и не будут задействованы. В крупных городах, как мы видим, ситуация удручающая.
К этому привело в том числе и то, что после начала специальной военной операции некоторое количество следственных изоляторов в регионах было переведено под содержание военнопленных. Второй момент, если говорить о Москве: суды стали дольше рассматривать дела. Сейчас, учитывая определенный перегруз, и следствие зачастую ведется дольше, и принятие решения откладывается на большее количество времени. Больше людей стали помещать в следственные изоляторы по некоторым более легким статьям.
Хотя в целом статистика по количеству заключенных снижалась до последнего времени, в СИЗО людей становится больше. Естественно, это требует мер. Одна из них, на мой взгляд, достаточно рационально звучит из уст представителей Министерства юстиции — насчет недопустимости содержания предпринимателей под стражей. Очень правильное предложение. Я считаю, что его надо расширить, тогда мы снизим число людей, находящихся в следственных изоляторах.
Второй момент — это, конечно, суды. Нужны постановления Верховного суда, разъяснения, что нужно меньше сажать. Это всё должно в качестве неких разъяснений направляться в нижестоящие суды, чтобы судьи понимали: руководство настаивает на уменьшении количества людей в следственных изоляторах.
У нас же по-прежнему в большинстве своем органы следствия выходят с мерой пресечения в виде заключения под стражу. Суды верят на слово следователям, что люди могут скрыться или как-то повлиять на свидетелей. Предложение Минюста здесь четко регулирует: пока этого не случилось, на слово мы прекращаем верить. Это правильно, но пока не будут приняты соответствующие поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, я боюсь, что количество людей в СИЗО еще увеличится. И в ближайшее время мы можем вернуться к той злополучной практике 1990-х годов, когда в камерах сидело втрое больше заключенных, чем они предполагали. А то и больше. Поэтому, конечно, меры надо принимать оперативно на уровне всех ведомств. Нужно собирать соответствующие рабочие группы, включающие не только представителей силовых структур, но и независимых правозащитников и адвокатов.
Увеличение числа подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в следственных изоляторах, чревато ухудшением и без того низкого качества оказания медицинской помощи. Если раньше там был, условно, один врач на 100 человек, теперь один врач на 150–200 человек. Это уже существенная разница. В условиях следственного изолятора зачастую обостряются хронические заболевания. И поэтому людей болеющих там больше, чем на свободе. Есть и ранее судимые люди с хроническими заболеваниями, приобретенными в местах лишения свободы.
Я думаю, что ФСИН явно заинтересована в разрешении этого кризиса. И без того у них во многих следственных изоляторах не укомплектовано штатное расписание, а нагрузка на работников получается колоссальная. Естественно, мы видим рост противозаконных действий в условиях недосмотра со стороны недостаточного количества сотрудников. Например, захват заложников в колонии в недавнем прошлом. Думаю, рост числа печальных прецедентов явно не в интересах органов системы исполнения наказаний.
Не будем забывать, что большинстве людей в СИЗО — по закону еще не виновные. То есть в основном это еще подозреваемые и обвиняемые. И когда у них там портится здоровье, кто-то даже умирает, это явно не очень хороший признак.
Я думаю, что для исправления ситуации нужно всем вместе садиться и обсуждать, что можно сделать. Будет ли это на площадке Минюста, Госдумы, Совета Федерации или какого-то другого органа власти — вопрос вторичный. Но такая рабочая группа должна была быть создана, как говорится, уже вчера. Тогда можно было бы уже как-то остановить нынешний кризис.
Автор — вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека, бывший ответственный секретарь ОНК Москвы (в 2016–2019 годах)
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
