Очередное высказывание украинского президента Владимира Зеленского относительно того, что страны Запада должны запретить всем россиянам въезд на свою территорию, не осталось незамеченным новостными изданиями. Диапазон оценок колеблется от дипломатически выверенных до самых неформальных. Но общий смысл заключается в констатации неадекватности как самого посыла, так и попыток реализовать его на практике.
При этом известно, что Брюссель уже с 26 февраля приостановил упрощенный визовый режим с Россией, подразумевавший облегченную процедуру оформления документов для официальных лиц и предпринимателей. С различными инициативами по ограничению выдачи шенгенских виз гражданам России выступили Польша, Дания, Нидерланды, Чехия и, конечно, прибалтийские лимитрофы. К ним присоединились финские политики.
А эстонский премьер-министр Кая Каллас вообще шокировала мировую общественность словами о том, что «посещение Европы — это привилегия, а не право человека». Конечно, такой «юношеский максимализм» явно не вяжется с возрастом и политическим стажем дамы с премьерскими полномочиями, учитывая, что свобода передвижения людей любой национальности и вероисповедания является краеугольным камнем современной западноевропейской цивилизации и тесно связана с общей миграционной политикой ЕС, гарантирующей, в частности, эту самую свободу передвижения и выбора места жительства соответствующими юридическими документами. Но, как говорится, какие времена, такие и нравы.
В раскрытии истинной подоплеки указанных ограничительных инициатив нет недостатка. Например, высказывается мнение о том, что нынешняя политическая русофобия — это один из способов давления на «старую Европу» со стороны новых членов Евросоюза, что это попытка загнать в угол французскую и немецкую дипломатию и ослабить институты ЕС в пользу новых альянсов. Однако если такая борьба действительно имеет место, то старый европейский Левиафан явно слаб. Брюссель уже заявил, что на уровне ЕС нет механизмов для законодательного запрета въезда российским гражданам. Однако страны на своем уровне могут сами выбрать, как поступить. В переводе на понятный язык это звучит: «Что хотите, то и делайте, мы вмешиваться не будем». И здесь впору говорить не о противостоянии, а действиях в связке, где каждый играет свою роль. Кстати, предложение о запрете выдачи россиянам шенгенских виз вынесено на обсуждение в ЕС.
Но вот на чем зиждется убежденность в том, что жесткие визовые рестрикции способны повлиять на политику Кремля? Как представляется, многое коренится в менталитете и, вспоминая незабвенного Карла Юнга, архетипе современных европейцев. Напомним, что неолиберальная глобализация способствовала появлению новых структур и моделей глобальной мобильности. Огромные группы людей оказались «сдвинутыми» со своих мест ради поиска работы, вследствие туристического бума, погони за впечатлениями, превращения путешествий в одно из мерил социального статуса. В наши дни очень многим буквально навязана модель жизни «вечного странника». Согласно британскому социологу, крупному знатоку современного общества Зигмунду Бауману, «хорошо жить» — значит находиться в движении, ощущать приятную уверенность, что вы можете с легкостью покинуть любое место, где вам не хочется больше оставаться. Свобода теперь означает прежде всего свободу выбора, а выбор явно приобрел пространственное измерение.
На уровне массового сознания людям в течение десятилетий внушалась мысль абсолютного блага и даже жизненной необходимости перемещаться по миру в поисках работы, новых впечатлений, гастрономических ощущений и приключений. Примечательно, например, что в разгар агитационной кампании сторонников евроинтеграции на Украине в 2012–2013 годах в пропагандистских буклетах возможность путешествовать по странам Запада подавалась как огромное преимущество и важное основание для сближения с ЕС. Образ гражданина Украины, ни разу не покидавшего пределы своей области, был представлен в виде человечка, жалко застрявшего в рамке металлоискателя.
В этом контексте становится более понятна логика визовых ограничений для россиян как социально-политического контроля, предусматривающего коллективное наказание в случае «плохого поведения». Социальный контроль при таком подходе может осуществляться с помощью механизмов соблазна и подавления. Под подавлением в этом случае подразумевается ограничение доступа или исключение из потребления продуктов, предметов и услуг, что равнозначно исключению из гражданства в западном обществе. В этом свете становится более понятным «карающий» смысл различного рода санкций, запретов и ограничений, налагаемых на провинившихся перед Западом, куда могут входить не только представители национальных элит, но и «простые смертные». В чем конечная цель таких мер? По всей видимости, в смене политического режима, в том числе с помощью создания социальной базы «разгневанных граждан».
В этой текущей суетливой политике Запада как нельзя более явственно проявляются его высокомерие и застарелое ощущение цивилизационного превосходства. А ведь на дворе другие времена. В мире формируется новая парадигма, в которой движущей силой выступают иные силы, структуры и альянсы. Они называются по-разному: «другие», «остальные», «не-Запад». И их гораздо больше, в том числе и в пространственном отношении.
Автор — историк, политолог, профессор РГГУ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
