Госдума 4 марта единогласно приняла закон об уголовной ответственности за фейки о действиях Вооруженных сил России.
Информационная сфера, в особенности интернет-коммуникации, социальные медиа, стали полем борьбы за власть над умами и настроениями людей. Это уже не просто распространение слухов, а целая отрасль манипулирования общественными настроениями, вызывающая страх, панику, провоцирующая конфликты и насилие.
Напомним, фейк (англ. fake) — «подделка», «обман», «фальшивка», «имитация». Это слово употребляется как синоним непроверенной и лживой информации. «Fake-news» — фальшивые новости.
За последние годы все мы ощутили как минимум три мощные волны фейков: недостоверная информация об избирательных процессах и общероссийском голосовании по поправкам к Конституции России, «страшилки» о пандемии и, наконец, о событиях на Украине. Одним словом, фейк-индустрия не проходит мимо наиболее актуальных общественно-политических тем и событий.
Сейчас, по словам постпреда России при ООН Василия Небензя, интернет заполонили порядка 1,2 млн фейков о спецоперации по защите Донбасса. Это данные об «огромных» потерях российских войск, которые ничем не подтверждены. Попадание якобы российской ракеты в высотный дом в Киеве, хотя военные эксперты установили, что ракета была выпущена из украинского зенитно-ракетного комплекса средней дальности. Или облетевшие мир видеокадры, где якобы украинская девочка гонит со своей земли оккупанта в лице российского солдата. Оказалось, перед нами видео девятилетней давности и относится к событиям в Палестине.
Много грязи и желчи вылилось в сторону российских военнослужащих в связи с «подлым обстрелом» мемориального комплекса «Бабий Яр» в Киеве, где захоронены тысячи евреев, уничтоженных фашистами в период оккупации. Между тем израильский журналист Рон Бен-Ишай, находящийся в украинской столице, обследовал всю территорию комплекса и установил, что никаких повреждений от обстрела нет. Однако, я не видел ни одного опровержения от тех зарубежных СМИ, что заходились в «праведном» гневе.
Почему люди становятся жертвами информационных манипуляций и фейков? Одна из основных причин — особенности человеческого восприятия, когда потребитель не хочет и не видит смысла проверять информацию. Тем более если представленная информация и доказательства выглядят настолько логичными и убедительными, что соответствуют его картине мира.
Наблюдается развитие «информационного фастфуда», характерными особенностями которого становятся клиповое сознание, утрата культуры критического мышления, эмоциональное восприятие информации, заключение себя в добровольное «цифровое гетто».
Сила воздействия фейка базируется на трех китах: эмоциональной яркости, понятности, повторяемости — именно это и определяет скорость и полноту захвата внимания и памяти потребителя фейк-ньюс.
Люди желают простого объяснения происходящего, хотят иметь единомышленников, поддерживающих их «правду». Как следствие возникает эффект, когда каждый потребитель контента находится в плену собственных предпочтений, отправляя нежелательные источники «в бан». При этом он легко готов воспринять фейк, соответствующий собственным стереотипам, который освобождает от напряженного поиска решений. Этим же объясняется и скорость распространения фейков в социальных сетях — ведь подтверждение значимости информации «единомышленниками» становится доказательством верности собственной позиции. Фейк, ставший «личной позицией», хочется защищать.
Как противостоять фейковой экспансии? В Германии, например, действует закон о наложении штрафа на соцсети за нарушение правила своевременного удаления фейковых новостей. За это соцсети могут быть оштрафованы на сумму до €50 млн. Малайзия наказывает распространителей фейков с помощью штрафов (до $128 тыс.) и тюремных сроков — вплоть до лишения свободы на 10 лет.
4 марта депутаты Госдумы единогласно утвердили в третьем чтении поправки о наказании за призывы к антироссийским санкциями и за распространение ложной информации в отношении российских войск. Поддержали коллег и сенаторы. На мой взгляд, принятие этого законопроекта проходило без должного экспертного обсуждения, без широкого привлечения представителей медиа и интернет-сообщества. Между тем, во внимание не приняты некоторые риски, которые могут повлечь злоупотребления в правоприменении.
За фейки может приниматься непроверенная информация, когда издание совершило чисто техническую ошибку, перепутав, например, цифры или географическое название. Или дается своя, отличная от официальной, интерпретация события без умысла, без желания дезинформировать граждан. Некоторые формулировки законопроекта не конкретны и допускают крайне широкое толкование. К примеру, что имеется в виду под «тяжкими последствиями», к которым может привести распространение фейков?
Конечно, мы — общественники, эксперты, коллеги из Союза журналистов России — будем вести мониторинг применения данного закона, заявлять о проблемах и перекосах, если они возникнут. На мой взгляд, самое действенное — это система тщательной проверки информационных потоков, общественное неприятие лжи, требования к журналистам и блогерам соблюдать нормы закона и этики. Кстати, я знаю несколько общественных инициатив в Москве и регионах, которые успешно разоблачают многочисленные фейки и демонстрируют их анатомию. Просвещение — вещь полезная.
Автор — член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
