На этой неделе было много дискуссий о бедности — об этом говорили на Апрельской конференции ВШЭ и «Сбера», а Олег Дерипаска привлек внимание к проблеме, сначала опубликовав, а потом удалив пост в Telegram.
Обеспокоенность этим вопросом в нашей стране понятна: огромное количество людей за прошлый год потеряли доходы. В то же время Росстат публикует данные о том, что уровень бедности сократился. В это трудно поверить, но правда здесь на стороне службы статистики: дело в том, что обеднение и бедность — не одно и то же. Субъективно вы себя можете ощущать бедным, поскольку потеряли доходы, но Росстат оценивает бедность по объективным показателям: какое количество людей получили в течение года среднемесячный доход ниже прожиточного минимума.
Согласно этим расчетам, уровень бедности в 2020 году по сравнению с 2019-м сократился на 0,2%, составив 17,8 млн человек. Это 12,1% населения страны. Следует напомнить, что в IV квартале 2020 года в среднем прожиточный минимум для населения составил 11,3 тыс. рублей в месяц. А в 2021 году — 11,6 тыс. рублей.
В этой цифре не приходится сомневаться, мы в ВШЭ тоже делали аналогичные расчеты, и они верны. Но я бы акцентировала внимание на двух обстоятельствах.
Во-первых, на том, какой ценой удалось фактически сохранить показатель бедности на уровне 2019 года (две десятых процента — все-таки очень маленькая цифра, чтобы говорить о сокращении). Цена составила свыше 1 трлн рублей — столько денег было направлено на новые социальные выплаты. Я подчеркиваю — именно новые, дополнительно к старым. Особенно важными с точки зрения помощи бедным были доплаты на детей от трех до семи лет в размере половины прожиточного минимума, их получили 4,7 млн детей.
Еще одним важным показателем является дефицит доходов: сумма, которой не хватает людям, чтобы выйти из состояния бедности. По нашим оценкам, в 2020 году дефицит доходов всех бедных в нашей стране составил порядка 765 млрд рублей. Обратите внимание: новые выплаты перекрыли эту сумму, но бедность фактически сохранилась на том же уровне. Почему так? Потому что, если бы этих новых выплат не было, показатель поднялся бы до 19%.
Изменился и состав бедных. Среди тех, кто в 2020 году относился к этой категории, только 60% были таковыми и в 2019-м. Переход в более высокую доходную группу произошел за счет социальных выплат: люди, которым до прожиточного минимума не хватало, допустим, 1 тыс., получили в виде дополнительных выплат 7–8 тыс. рублей. При этом категорию бедных пополнили те, кто вообще не должен был там оказаться, — средний класс.
Обычно, когда случаются экономические шоки вроде тех, с которым мы столкнулись в пандемию, часть среднего класса переходит в более низкую доходную группу — становится протосредним классом. Так было и в 2008-м, и в 2015 году. Но в пандемию случился не только этот переход: значимая группа представителей среднего класса перескочила сразу через две доходные ступени (протосредние и протобедные), попав в категорию бедных.
В августе 2020 года в докладе «Россия в новую эпоху выбора приоритетов и целей национального развития» мы приводили конкретные цифры. По нашим оценкам, средний класс в России — это порядка 30% населения, и в пандемию 6% этого класса, или порядка 2% от всего населения страны, стали бедными. Это активные граждане, имеющие образование и навыки, они заметны, и именно снижение их доходов создает у представителей более состоятельных страт ощущение, что страна проваливается в бедность.
В основном эти люди были заняты в малом и среднем бизнесе, который в пандемию у них встал, а они были обременены ипотекой и кредитами на развитие бизнеса.
Сокращение среднего класса — это огромная проблема для нашего устойчивого развития. Дело в том, что высокотехнологичный рост может обеспечить только средний класс. Если институциональная среда такова, что он вот так проваливается и не восстанавливается, следует опасаться, что на такой драйвер развития, как высокотехнологичный рост, мы рассчитывать не сможем. И тогда по-прежнему придется опираться только на сырьевые ресурсы роста, что с учетом текущей ситуации на мировом рынке маловероятно.
Большой сегмент низкооплачиваемой занятости — дополнительный фактор для этих опасений, это еще одна помеха развитию. Только уменьшение сегмента низкооплачиваемой занятости и увеличение среднего класса вместе могут обеспечивать нам высокотехнологичный рост.
А риски того, что в 2021 году бедность все-таки вырастет, существуют — хотя после объявления президентом в послании Федеральному собранию о новых социальных выплатах они несколько уменьшились. Аналогичные прошлогодним выплаты по 10 тыс. семьям с детьми, пособия для малоимущих семей с детьми от 7 лет и старше — это действенные меры. Но конкретные их результаты нужно будет считать позже.
Автор — проректор, директор Института социальной политики НИУ ВШЭ, кандидат экономических наук
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
