Подросток, плюнувший, а затем и помочившийся на спину 90-летнему старику только из-за того, что тот был «за Путина», а сам малолетний подонок оказался убежденным сторонником Навального, имеет все шансы стать маркером того упущенного страной поколения, которое не просто формируется, а уже сформировалось на наших глазах. Ну хорошо — не всего поколения, но его вполне заметной и политически активной части.
Ни семья, ни школа, ни иные институты государства так и не смогли сформировать у этих (уже, к сожалению, выросших) детей тех представлений о добре и зле, которые считаются значимыми в обществе. Это касается в том числе и уважительного отношения к нашей истории, к нашей памяти о войне.
Проблема состоит еще и в том, что ценностный диссонанс демонстрируют вовсе не мигранты, еще не успевшие адаптироваться к новым культурным и поведенческим нормам, как часто бывает на Западе, где тоже сталкиваются с подобного рода конфликтами мировоззрений. Мартынов — это наш «писающий мальчик», и мочится он не только на деда, но и на наше общее прошлое. В этом смысле «казус Мартынова» не просто омерзителен, но и опасен. Ведь с таким поведением (пожарить сосиски на Вечном огне, выложить фотографии нацистских преступников на ресурсе «Бессмертного полка», вступить в оскорбительный диалог со стариком-ветераном в зале суда, глумливо и эпатажно похихикать над подвигом Зои Космодемьянской в радиоэфире и пр.) приходится сталкиваться всё чаще и чаще.
Не будем забывать: эпатаж свойственен молодости. Тем более в нашу эпоху повального самолюбования и самопрезентаций. Наличие смартфона и широкий выбор каналов коммуникации позволяет мгновенно «публичить» самые экстравагантные и оскорбительные выходки. Но дело не только в возрасте и эпохе. Дело еще в социальном запросе на подобного рода похабство, которое давно уже стало не просто элементом самовыражения отдельных недоумков, но и неотъемлемой частью определенного политического течения. С легкой руки Федора Достоевского их часто называют бесами…
Будет большая беда, если эти молодые люди вырастут и останутся такими же. Не перерастут, не изживут «мартыновых» в самих себе. В этом случае «синдром писающего на свое прошлое мальчика» имеет все шансы в следующем поколении пойти вширь, увлечь за собой новых Иванов, вернее, «мартыновых, не помнящих родства». Тем более что готовых помочь им извне — и материально, и «методически» — и сегодня, и завтра будет предостаточно.
Мне кажется, большая политическая и морально-нравственная ошибка — по-прежнему смотреть на всё это безучастно. И я даже не об уголовной ответственности, хотя и она предусмотрена законом. Я о воспитании, которое давно уже пущено на самотек — либо вообще исключено из нашей образовательной среды, либо так «талантливо» в нее включено, что лучше бы его не было там вовсе.
Есть ли выход? Способна ли школа в принципе взять на себя функцию передаточного механизма коллективной памяти о событиях, лежащих в основе национальной идентичности? Считаю, что в одиночку ей эту задачу не решить. Но выступить модератором разнообразных общественных и культурных инициатив, направленных на поддержание национальной памяти, думаю, не просто способна, но и обязана.
Это очень непростая задача. Ведь речь не идет о механическом добавлении «часов на войну» (коих, кстати, в школьной программе не просто мало, а катастрофически мало). Необходимо обозначить, какие именно образы (а не только знания!) должны быть сформированы у последующих поколений. Нужно понять, без чего мы — современные взрослые — не представляем себе то, что называется «памятью о Великой Отечественной войне». Только после этого — определение сил и средств, то есть способов и методик трансляции этих образов.
Разумеется, часть нагрузки могут взять на себя уроки истории, другую часть — великая литература о войне, которая весьма эпизодически представлена на сегодняшних уроках словесности. Но ставка — не только на уроки. Поисковые и волонтерские движения, патриотические клубы, учреждения дополнительного образования, кино, телевидение, музеи, выставки, военно-спортивные и даже компьютерные игры, возможности TikTok’а, наконец, — все эти и многие другие культурные, информационные и социальные инструменты должны быть включены в общий контур серьезной просветительской работы, скоординированной и направленной на формирование современной памяти о войне.
Этой работой нужно заниматься при помощи современных методик, привлекая к ней современных людей, способных говорить с сегодняшним поколением школьников на доступном им языке. И не время от времени, не в рамках подготовки к очередному юбилею, а на постоянной основе.
По большому счету, это должен быть еще один национальный проект, ведь такая работа — это и есть формирование гражданской нации, о которой мы так часто говорим. Давайте смотреть на проблему по-взрослому: иными способами изжить «синдром писающего на свое прошлое мальчика» нам вряд ли удастся.
Автор — главный редактор журнала «Историк», учитель истории ГБОУ «Школа № 1505 «Преображенская»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
