Брадобрей с Таганки

Городская легенда о серийном убийце Суини Тодде, расправляющемся со своими жертвами в парикмахерском кресле, бродила по Лондону еще в XIX веке. В 1970-е американец Стивен Сондхейм шокировал этой историей весело пляшущий Бродвей, превратив ее в музыкальный триллер, разрушающий все каноны легкого жанра. Алексей Франдетти решил перенести готический мюзикл на сцену московской Таганки, а чтобы страшилка лучше подействовала на современных зрителей, сделал его, как теперь говорят, иммерсивным. «Известия» оценили находку на предпремьерном показе.

Зрители на этом спектакле сидят за столиками, как в кафе, а сценой становится весь зрительный зал. Самые интересные места — у помоста в центре зала. Но действие охватывает всех присутствующих вне зависимости от их рассадки. Актеры снуют между стульями, светят фонариками в лицо посетителям, окутывают их веревками и дают подержать реквизит. Не каждый оценит столь навязчивый интерактив: придется выйти за рамки привычной роли пассивного наблюдателя, защищенного «четвертой стеной». И свет, и звуки в мюзикле агрессивны под стать теме, даже театральный звонок заменил скрежет пилы.

Это не первый смелый эксперимент в карьере молодого режиссера Алексея Франдетти, который уже успел поставить несколько мюзиклов. В начале сезона он осыпал цветами сцену МХТ им. А.П. Чехова в конфетно-букетном музыкальном спектакле «Гордость и предубеждение». Однако легкомысленный мюзикл по роману Джейн Остин рассчитан скорее на детей. «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит» — его полная противоположность. Кровожадный сюжет и соответствующий возрастной ценз исключают из числа зрителей несовершеннолетних.

В Театре на Таганке в этом сезоне также обращались к жанру мюзикла, причем на основе неожиданного материала — в рок-н-драме «Вий» по мотивам повести Гоголя. Из него в «Суини Тодд» перекочевала панночка Александра Басова, которой для роли сумасбродной подружки главного героя Миссис Ловетт пригодились и вокальные данные, и комедийный талант. Главная партия досталась массивному Петру Маркину с мощным, чуть ли не оперным голосом. Из «Гордости и предубеждения» Франдетти привел Лиззи Беннет — Дарью Авратинскую: ей оказался к лицу образ белокурой Джоанны, возлюбленной молодого романтика Энтони (Александр Метелкин). Харизматична в роли городской сумасшедшей Марфа Кольцова. Обаятельный образ мальчишки создает Анастасия Захарова.

Все актеры в спектакле поют, но не в мюзикльно-гладкой манере, а фактурно, срываясь то на крик, то на визг, вынуждая зрителя испуганно оглядываться по сторонам. Музыка, также очень разноплановая — от атмосферного органа и виолончели до напряженных шумов — кажется, исходит прямо из подвала, где Миссис Ловетт печет свои жуткие пирожки. На инструментах играют как сами актеры, так и оркестр под управлением Армена Погосяна.

В этом мюзикле обошлись без танцев — да и танцевать негде, сцены-то нет. Вместо них — перформанс, разворачивающийся по всему залу, и зритель мечется: смотреть ему на помост, где миссис Ловетт в драном переднике месит тесто, или на клетку, откуда доносится сладкоголосое пение Джоанны, или на балкончик, где Суини Тодд, одержимый местью, беспощадно расправляется со своими жертвами.

​​​​​​​

Выбор такого нехарактерного для мюзикла сюжета — тоже часть эксперимента режиссера, борющегося с предрассудками. В интервью «Известиям» он признавался, что для него главное в спектакле — увлечь зрителя, уставшего от проблем за пределами театра, в другую реальность, пусть даже это мрачный Лондон, где оборванцы и калеки (костюмы Анастасии Пугашкиной выглядят очень достоверно) пристают к честным гражданам, а последние идут на пирожки.

Хотя история Суини Тодда, бывшего честного брадобрея, незаконно отправленного на каторгу из-за посягательств местного судьи на его жену, не так уж фантастична. Этого Гамлета с бритвой Франдетти делает героем спектакля, где «жертва и палач встречаются лицом к лицу». Вопрос, готовы ли зрители подставить свое лицо такому брадобрею.