«Не стоит ждать, что завтра мы будем с новыми глазами и ушами»
В среду Совет Федерации одобрил закон «О биомедицинских клеточных технологиях». Один из основных пунктов документа — запрет на использование человеческих эмбрионов. Раньше это направление медицины частично регулировалось внутриведомственными актами, но некоторые аспекты вообще находились вне правового поля. И, по словам вице-спикера Совета Федерации Галины Кареловой, «для отечественной медицины это историческое событие».
— Закон фактически дает старт для развития инновационной медицины и вместе с тем ставит под государственный контроль сферу, где крайне высока цена ошибки, — сказала Галина Карелова.
Как принятие закона отразится на врачах и пациентах? Действительно ли в ближайшее время можно ожидать прорыва в лечении тяжелых заболеваний? Эксперты убеждены, что само принятие закона ничего не изменит в отечественной медицине.
— Принятый закон к развитию медицины не имеет ни малейшего отношения. Закон лишь будет регулировать распространение клеточных технологий, — считает заместитель директора Федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачева Алексей Масчан. — Закон неплохой, мы его смотрели. Но никакого прорыва в области клеточных технологий не будет. Проблема ведь не в законе, а в проведении грамотных исследований. Поэтому не стоит ждать, что завтра закон вступит в силу, а послезавтра мы все будем с новыми глазами и ушами.
В Центре им. Дмитрия Рогачева давно используют клеточные технологии. Но наука шагнула далеко вперед, и те технологии, с которыми сейчас работают онкогематологи, — далеко не новинка.
— Всё, что касается клеток костного мозга и крови, мы используем уже много-много лет. Мы — это гематологическое сообщество, а не только наш институт, — поясняет Алексей Масчан. — Мы используем в основном клеточные технологии, касающиеся заболеваний крови — нативные клетки, то есть созданные самим организмом. Мы их по-разному выделяем, стимулируем. Но к тем клеточным технологиям, о которых многие мечтают, это пока имеет косвенное отношение. Точнее, это является предшественником технологий. Все-то думают, что им будут растить зубы и почки! Хотя на этом пути есть большие успехи. Например, искусственные Т-лимфоциты, которые могут распознавать опухоли и убивать их. Но их разработка потребовала гигантских интеллектуальных усилий. Первые конструкции появились 25 лет назад, а до клиники их довели только через 20 лет. Что по современным масштабам очень медленно.
Эти искусственные клетки были созданы биомедицинскими инженерами из Йельского университета. В России на такие исследования просто нет денег. И это главная проблема в развитии клеточных технологий.
— Можно принять много разных законов, но без денег ничего не будет. Клеточные технологии требуют гигантского финансирования. Это же не гвозди вбивать! Если будут субсидии — тогда будет прорыв. А так пока что принимается закон, который просто не будет работать, — считает доктор медицинских наук, профессор, заместитель директора Института хирургии имени Вишневского по научной работе, трансплантолог Алексей Чжао. — Если деньги будут выделяться по остаточному принципу или, что еще хуже, — врачей попытаются заставить самим искать гранты, это будет профанация. В странах, где есть институты регенеративной медицины, где серьезно занимаются клеточными технологиями, бюджеты составляют сотни миллионов долларов в год на один институт. Прорыв давно уже произошел — в Великобритании, США, Японии, Германии. Там, где есть хорошее финансирование фундаментальных наук.
Но помимо нехватки финансирования в России есть еще одна проблема — отсутствие опыта.
— С этими клетками надо работать так, чтобы всё не было дискредитировано через год. Когда, например, окажется, что пациенты от этих клеток умирают. И тут самое главное — клинические исследования, которые четко покажут эффективность или неэффективность методов. А для этого нужна культура клинических исследований, которая в нашей стране просто не существует, — говорит Алексей Масчан. — Доказательная медицина — не наша сильная сторона. Даже на Кубе есть целый институт биостатистики, который планирует все клинические исследования в стране. У нас ничего подобного нет. Ни биостатистиков нормальных нет, ни самой культуры исследований, ни финансирования. Мы еще в самом начале пути.
Между тем развития клеточных технологий ждут врачи практически всех специальностей.
— Эти технологии необходимы везде — и в онкологии, и в регенеративной медицине, потребность в которой колоссальная — травмы, пороки, ожоги. Здесь, конечно, большие надежды. Куда ни посмотри, везде это может пригодиться, — говорит Масчан. — Естественно, все мечтают о неврологическом восстановлении — после инсультов или травм. Но это как раз будет не завтра и даже не послезавтра, если учитывать скорость роста нервов.
Алексей Чжао также говорит, что клеточные технологии востребованы всеми.
— Они нужны и окулистам, и в кардиохирургии, и в ожоговых центрах, и в травматологии. Очень много направлений, поскольку речь идет об использовании клеток с целью стимуляции регенерации, — поясняет Чжао. — Везде они найдут себе место.
Зампред комитета Госдумы по охране здоровья Николай Герасименко говорит, что «закон прежде всего связан с правовыми нормами применения клеточных технологий, а вопросы финансирования надо адресовать к исполнительной власти».
— Эти технологии финансируются по двум направлениями — по линии Академии наук и по линии Министерства здравоохранения. Суммы, конечно, недостаточные. Но увеличение финансирования — это вопрос к правительству, к исполнительной власти, — сказал Николай Герасименко. — Прежде всего Минздрав должен внести предложение в правительство об увеличении финансирования клеточных технологий. А наш комитет, конечно, поддержит такое предложение. Это очень важная область медицины. Но инициатива должна исходить от того, от кого должна.
