В последнее время мы нередко наблюдаем, как после задержания подозреваемого по очередному «громкому» уголовному делу отдельные подробности этого дела немедленно становятся достоянием гласности. Общественность тут же разделяется на тех, кто убежден, что подозреваемый виноват и должен получить «по заслугам», и тех, кто верит, что этот человек просто не мог совершить преступление в силу своих прогрессивных политических взглядов, высокой культуры, безупречной биографии. Иные, впрочем, упрекают следователей в том, что они не предъявили общественности всей совокупности доказательств по делу — видеосъемку предполагаемого события преступления, записи телефонных разговоров подозреваемого, показания свидетелей и т.п.
И никто почему-то не задумывается о том, что собранные и закрепленные должным образом доказательства по уголовному делу должны предъявляться не общественности, а суду. В Уголовно-процессуальном кодексе имеется статья 161 «Недопустимость разглашения данных предварительного расследования». О чем в ней идет речь? О том, что «данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства».
При этом «разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия, а также данных о частной жизни несовершеннолетнего потерпевшего, не достигшего возраста 14 лет, без согласия его законного представителя не допускается».
Что это означает на практике? Адвокат, например, может быть вынужден дать подписку о неразглашении данных предварительного следствия. В то же время следователь такими ограничениями не связан. Закон, как мы видим, оставляет на его усмотрение вопрос о том, противоречат сообщенные им сведения интересам предварительного расследования или нет. Таким образом, именно от личности следователя, от его готовности следовать определенным этическим нормам зависит, какие данные, связанные с расследованием уголовного дела и личностью подозреваемого или обвиняемого, попадут на суд общественности.
Нередко мы видим, как в ходе расследования уголовного дела распространяются сведения, связанные с личной жизнью подозреваемого. К примеру, человека обвиняют в совершении тех или иных должностных преступлений. И вот мы узнаем, что, оказывается, на преступный путь его толкнуло наличие молодой любовницы, чьи безмерные материальные запросы никак не могла удовлетворить его официальная зарплата. А этот человек, между прочим, женат. В результате вокруг уголовного дела сгущается нездоровая общественная атмосфера, которая так или иначе влияет на решение суда. Ведь судьи — это обычные люди, они, как и все прочие, смотрят телевизор, читают газеты, заглядывают в интернет. И если на судью обрушивается «селевой поток» негативной информации в отношении человека, чье дело ему предстоит рассмотреть, ему бывает порой очень трудно вынести оправдательный приговор, даже если собранные следствием доказательства не вполне убедительны. При том что все неразрешимые сомнения по делу должны трактоваться в пользу обвиняемого.
Некоторые полагают, что коль скоро уголовное дело возбуждено, оно непременно должно завершиться обвинительным приговором. Между тем это далеко не так. Задача следствия и суда — не упрятать человека за решетку любой ценой, а полно и всесторонне разобраться в том, действительно ли совершенные им деяния вступают в противоречие с теми или иными статьями Уголовного кодекса. К сожалению, на практике «обвинительный уклон» действительно имеет место: число оправдательных приговоров в наших судах крайне незначительно.
Случается, что те или иные действия задержанного действительно кажутся предельно странными и вызывают серьезные подозрения. Однако в ходе тщательного расследования выясняется, что они имеют объяснение, пусть даже кажущееся, на первый взгляд, не слишком вероятным, и состава преступления здесь нет. Хорошо еще, если, как это было с делом Дидье Маруани, правоохранительные органы отпустят подозреваемого и извинятся перед ним. А бывает, что человек проводит долгие месяцы, а то и годы в следственном изоляторе, в течение которых во всех СМИ ему неустанно «перетирают косточки», а затем — в лучшем случае — его выпускают без каких-либо извинений и компенсаций. Да, он на свободе, но репутация погублена уже навсегда. Для человека, дорожащего своей честью, это настоящая трагедия. Недаром говорят, что пули из грязи страшнее пуль из свинца.
Не случайно, президент Владимир Путин недавно высказался против того информационного шума, который поднимается вокруг расследования «резонансных» уголовных дел с подачи сотрудников правоохранительных органов. Этот шум никак не способствует качественному проведению предварительного расследования и справедливому рассмотрению дела в суде. Об этом же говорилось и в решениях Конституционного суда.
Разумеется, никто не собирается ограничивать право СМИ всесторонне освещать «громкие» уголовные дела и приходить к каким угодно выводам. Но желательно, чтобы последовательность в данном освещении была несколько иной, нежели сегодня. В момент возбуждения уголовного дела следователи должны сообщить в СМИ о самом этом факте и о том, кто обвиняется и по каким статьям. Все! А дальше — ждите суда. В большинстве случаев судебные заседания у нас открытые. Именно в ходе судебного заседания СМИ имеют возможность получить всю интересующую их информацию, ознакомиться как с позицией обвинения, так и с доводами защиты, порой даже взять интервью у прокуроров и адвокатов. И уже получив эти сведения, они могут «копать» дальше, если они покажутся им недостаточными. От такого подхода выиграют и интересы правосудия, и сами СМИ.
В истории было немало случаев, когда общественное мнение объявляло тех или иных лиц «преступниками», не имея для этого достаточных доказательств. Участь этих лиц нередко была печальной. Из этих уроков необходимо сделать надлежащие выводы. В любом случае следует помнить: приговор по уголовному делу выносит суд, а не общественное мнение, что, разумеется, не отменяет права общественности и журналистов анализировать приговор суда, в том числе и сомневаться в его законности и обоснованности. Но делать это предпочтительнее, располагая всей необходимой информацией по конкретному делу. А ознакомиться с ней лучше всего в зале судебных заседаний, а не на основании неких намеренно организованных «утечек» в ходе предварительного расследования, которые порой и рассчитаны на то, чтобы направить общественное мнение на ложный путь.
Автор — доктор юридических наук, член Общественной палаты РФ
