«Чувства играть нельзя, их можно только родить в себе»

Завершающийся театральный сезон оказался богат на неоднозначные открытия и выдающиеся работы. Одной из них стала роль Парфена Рогожина, исполненная Александром Збруевым в спектакле «Князь» театра Ленком. С народным артистом встретился корреспондент «Известий».

— Александр Викторович, как вы и просили, спектакль я посмотрел.

— Правильно. Иногда люди пишут статьи о спектакле, даже не увидев его. Поэтому я пригласил вас. Хорошо, что пришли.

— Это ваша вторая совместная работа с режиссером Константином Богомоловым. До этого вы были знакомы с его видением театра?

— К началу нашей первой работы над спектаклем «Борис Годунов» в театре «Ленком», куда Константина пригласил наш мудрый Марк Захаров, я уже увидел почти все его спектакли в МХТ им. Чехова. И понял, что он идет не по пути трафарета и какого-то знакомого зрителю восприятия материала, а в сторону неожиданности. Кого-то этот подход смущает, других радует. Вообще сегодняшний зритель устроен так, что ему легче не думать. Он созерцает, а потом выносит вердикт: нравится или нет.

— Отчего так происходит?

— К этому нас приучили телевидение и интернет. Мы наперед знаем, кто что скажет и как к этому отнесутся. Все эти разного рода шоу, одни и те же люди на экране… Я почему об этом говорю? Эти программы — тоже своего рода спектакли, которые приучают зрителя к определенной манере и стилю. Увы, телевидение сегодня во многом формирует нашу молодежь, а значит и театральных зрителей. Правда, я надеюсь, что не всех.

Есть ведь другой объект познания — книги, музеи и пр. Можно, конечно, всю жизнь телевизор просмотреть, а там, пардон, задницы. Радоваться надо умело. А мы подчас попадем в общую волну, нас несет. Нужно остановиться, оглянуться, понять, кто ты. Кто сегодня с тобой, а кто — против.

— Вы были готовы к встрече с такой режиссурой?

— Театральный актер должен быть готов ко встрече с любым режиссером. Во время работы над спектаклем «Князь» Константин на каждую репетицию приносил новые тексты. Причем не выдуманные им, а взятые из самого произведения. В данном случае — из романа «Идиот».

Достоевский прожил тяжелую жизнь: он знал, о чем опишет. Кроме того что он был великим художником, он писал, чтобы еще и деньги заработать. К примеру, граф Лев Толстой об этом не задумывался. Он мог прогуливаться туда-сюда по имению, наблюдать за тем, как работают крестьяне, и сочинять свои бессмертные произведения. У Достоевского был иной путь. Он в свое время тоже был радикальным писателем, и то, что он писал, сегодня во многом повторяется.

— Спектакль «Князь» даже с натяжкой сложно назвать традиционным спектаклем по Достоевскому. Скорее это опыт, поиск новых смыслов. Вы как относитесь к экспериментам в театре?

— Я считаю, что эксперименты в театре — это замечательно. Было время, когда так же не воспринимали Вахтангова и Мейерхольда. А сейчас они история, огромный пласт нашей театральной культуры. То же и с художниками. Вначале существовала только академическая школа, реализм, затем появились футуристы, кубисты и так далее. Пикассо тоже начинал с реального восприятия объекта, а в итоге пришел к тому, что стал членить изображение и превращал его в абстракцию. Я понимаю, что Богомолов для многих очень труден.

— Наверное, поэтому зрители уходят в антракте.

— Говорят, мол, в антракте из зала ушло десять человек. Такое бывает, причем на любом спектакле. Но ведь остальные остались, значит, хотят понять. Я вижу, что спектакли Богомолова оставляют след в зрителях. Раздражение или восхищение — не важно. Самое страшное — равнодушие. Смотришь иной раз спектакль, чему-то улыбнулся, где-то даже погрустил, но вышел и тут же забыл. А здесь спектакль заставляет человека задуматься, попытаться понять, что ему предлагают.

Кстати, Богомолов не любит, когда играют на зрителя. Да, в зале есть люди, актер это видит и чувствует, но нужно пропустить больше через себя, ответить самому себе на важные вопросы, выразить свое отношение к той или иной сцене, к партнеру. Даже неважно, к чему мы в итоге пришли, но мы были искренни в этом.

— Вы, наверное, слышали, что многие критики ставили в упрек спектаклю то, что роман Достоевского «Идиот» переделан на новый лад.

— В программке спектакля написано: «Опыт прочтения Достоевского». Режиссер экспериментирует, как это делают, к примеру, ученые. Притом что в спектакле есть много отрицательного восприятия действительности, в целом он несет в себе положительный заряд. Потому что у режиссера есть свое понимание автора, сегодняшнего дня и того, что будет дальше. Сегодня в Москве есть хорошо сделанные спектакли, но я знаю, что за такой-то сценой последует вот такая, а дальше всё выльется в то-то, а здесь, в «Князе», зрители ничего не знают. Это же безумно интересно.

— Мне показалось, что это немного непривычная для вас форма существования на сцене.

— Если ты настоящий актер, то всегда открыт к новому. А если нет, то это уже, наверное, беда. Мне любопытно и интересно ощутить в себе способ передачи чувств. Я должен у себя внутри сообразить и понять своего героя. Ничего не играя. В каждом человеке существует столько непознанного! Какой ты на самом деле, может, наверное, подсказать только экстремальная ситуация. Нужно ставить себя на место героя. Неважно, смотрит зритель или нет, я сам себе скажу!

Вот какая она, эта Настасья Филипповна? Почему она так себя ведет? Встречал я в жизни такую женщину? Встречал. В сегодняшнем дне? Да. У себя? Нет, у друга. Только он не признается даже самому себе, запер чувства внутри. Но если ты художник в широком понимании этого слова, то рано или поздно твои мысли и чувства прорвутся. Чувства вообще играть нельзя, их можно только ощутить и родить в себе. По большому счету Богомолов как раз и хочет, чтобы каждый герой его пьесы мог родить в себе эти чувства.

— Как вам кажется, почему люди так часто отрицают всё непривычное?

— Вспомните, как в свое время — с точки зрения именно формы и актерского существования — тяжело шел Юрий Любимов, как его били, в какие ямы он попадал. Как он сделал с художником Боровским «А зори здесь тихие»! Это же гениально! Никто этого не ожидал. Но это еще и наша история, близкая русскому человеку. А «Гамлет» их, где Володя Высоцкий уже сидел на заднем плане сцены с гитарой, когда в зал входил зритель?! Это было в диковинку, люди не ожидали такого решения и некоторые не понимали, как к этому относиться. Многие не воспринимали Любимова, а с годами он доказал свою состоятельность. Но у Юрия Петровича был свой театр, а Богомолов — приглашенный режиссер. У него путь сложнее. 

Справка «Известий»

По окончании в 1961 году Театрального училище имени Б.В. Щукина (курс Владимира Этуша) Александр Збруев был принят в труппу Московского театра имени Ленинского комсомола (с 1990 года «Ленком»). С тех пор —  уже 55 лет — один из ведущих артистов театра. В кино дебютировал в фильме Александра Зархи «Мой младший брат» (1962). Снялся более чем в восьмидесяти фильмах. Народный артист России, Лауреат Государственной премии РФ, кавалер Ордена почета и орденов «За Заслуги перед Отечеством» III степени и «За Заслуги перед Отечеством» IV степени.