«Допинг-офицеры уже приходят ко мне, как к себе домой»
В Международную ассоциацию легкой атлетики (IAAF) поступили первые заявки на участие в Олимпийских играх от российских спортсменов, которые сейчас пытаются доказать, что у них нет проблем с допингом, и добиться отмены дисквалификации. Правда, недавно президент IAAF Себастьян Коэ заявил, что пока всем необходимым критериям, установленным специально для наших легкоатлетов, соответствует только двукратная чемпионка Европы в помещении, прыгунья в длину Дарья Клишина. Дело в том, что она постоянно проживает за границей и потому, дескать, не связана с российской допинговой системой. С осени 2013 года Клишина тренируется в США, в академии IMG во Флориде у Лорен Сигрейв. Корреспондент «Известий» Ксения Васильева попросила спортсменку прокомментировать сложившуюся ситуацию.
— Какие эмоции испытали, когда узнали о том, что вы практически единственная в нашей легкоатлетической команде, кто соответствует жестким и спорным критериям IAAF?
— Конечно, радость и облегчение почувствовала, ведь все эти месяцы ситуация была тяжелая. Мы все толком не понимали, ради чего тренируемся. А сейчас появилась надежда. Первые обнадеживающие заявления прозвучали на саммите Международного олимпийского комитета, как раз перед моим финалом на чемпионате страны в Чебоксарах. И я порадовалась за себя и за остальных наших ребят, которые, я надеюсь, все-таки смогут поехать в Рио. С точки зрения выполнения процедур для меня нет исключений. Я, так же как и все, буду подавать заявку на участие в Играх.
— А ведь вы в итоге действительно можете оказаться единственной представительницей российской легкой атлетики на Олимпийских играх. Что, кстати, говорят по этому поводу в сборной?
— Никакого негатива со стороны ребят я не почувствовала, наоборот, меня все поддержали. Сказали: «Даша, давай, за всех нас будешь выступать!»
— Когда началась вся эта допинговая истерия вокруг России, многие зарубежные спортсмены поддались общему настроению и стали заявлять: мол, они там все такие. А как повели себя ваши коллеги по американской группе? Не бросали на вас косые взгляды?
— Ни раньше, ни сейчас ничего такого не замечала. Я вообще не понимаю, как можно просто так обвинять всю сборную в употреблении допинга. В нашей группе я одна русская, все знают нашу ситуацию и мне, наоборот, сочувствуют. Даже удивляются, как я с этим справляюсь. Все же соревнуются, уезжают на турниры, приезжают, радуются — кто-то личный рекорд установил, кто-то просто хорошо выступил, а я только тренируюсь и тренируюсь. Были дни, когда я вообще одна оставалась на стадионе. Так что всё нормально. И когда я тренировалась здесь, у Ольги Владимировны Шемигон, у нас также не было никаких проблем, никто плохо друг о друге не говорил, никто ни на кого пальцем не показывал.
— Допинг в спорте — глобальная, мировая проблема, согласны?
— Конечно. Сейчас давление оказывается именно на российских легкоатлетов, но все-таки было бы правильнее бороться с проблемой в целом. Причем в индивидуальном порядке, а не со всей командой. Ведь сейчас страдает огромное количество людей, у которых никогда не было проблем с допинг-контролем.
— К частым заборам допинг-проб можно привыкнуть?
— Ну а куда деваться? Это часть профессии. Я тут обратила внимание: допинг-офицеры приходят ко мне домой уже как к себе домой (улыбается). Я же в пуле тестируемых нахожусь уже не знаю сколько лет. Больше восьми, кажется. И каждый год всё подробно расписываю — где и в какое время я буду находиться. Пожалуйста, приходите, проверяйте. Знаю, что и многие ребята из нашей команды так же к этому относятся. Обидно за них, ведь многие сейчас находятся в прекрасной форме, надеялись бороться за олимпийские медали.
— Вы уже три года живете и тренируетесь во Флориде. Судя по всему, вам там комфортно?
— Да. Там хорошие условия, отличный климат. Это одна из лучших спортивных баз в США. Всю зиму ты можешь готовиться на открытом воздухе, а главное, тебя ничто не отвлекает от тренировочного процесса. Я живу в тихом, спокойном месте, где нет ни ресторанов, ни ночных клубов и других развлечений для молодежи. Зато там очень красиво: берег океана, много зелени. Этот город вообще признали одним из лучших для жизни, поэтому там живут в основном состоятельные люди, которые уже вышли на пенсию. Кому-то из спортсменов, может, было бы там тяжело, потому что ты никуда не можешь пойти и концентрируешься только на спорте. А мне нравится, я привыкла. Меня все спрашивают: а что ты делаешь там в свободное время? Но знаете, нет у меня такой проблемы — мне не скучно. И пообщаться есть с кем, и изучение английского отнимает много времени. Разве что пара часов свободных вечером выпадает. И то пока поужинаю, пока почитаю или телевизор посмотрю, уже пора ложиться спать.
— Теперь, когда появилась надежда, тренироваться, наверное, будете с другим настроением?
— По-любому должно быть легче. Я рада уже от того, что начала сезон. Все-таки выступила на трех турнирах, почувствовала свои руки-ноги, поняла, где ошибки. А то зимой на одной контрольной тренировке я нервничала так, как никогда в своей жизни. Все-таки с октября прошлого года и до начала июня я жила в режиме «тренировка — дом, тренировка — дом». Я уже забыла, что значит чувствовать себя свежей, чтобы ноги сами бежали и руки что нужно делали. Думала: приеду в Россию и вообще всё развалится, потому что организм в буквальном смысле «брыкался», нужно было хоть как-то выплеснуть эмоции. Все-таки спортсмену без соревнований долго нельзя.
— Даша, как бы сейчас ни сложилось, после Рио есть планы остаться в спорте?
— Конечно! На следующей Олимпиаде мне будет 29 лет, вполне еще нормальный возраст для спорта. Не буду ничего загадывать, но хотелось бы еще попрыгать. Поедем мы сейчас на Игры или не поедем, жизнь на этом не заканчивается. На самом деле что плохие, что хорошие события в нашей жизни забываются очень быстро. Не важно, выиграл ты или проиграл какой-то турнир, да даже Олимпийские игры, — всё забудется. Не хочется, конечно, рассматривать негативный вариант развития событий, но если не будет Рио, сил на Токио у меня хватит. Какие наши годы!
