Естественно стремление любой энергозависимой страны (это о Польше) диверсифицировать структуру импорта углеводородов, но лишь экс-советскими сателлитами (это опять о Польше) и территориями (это про Украину) оно может декларироваться со страстью и яростью, будто речь идет о чем-то большем, чем купля-продажа.
Российский газ выглядит уже не как товар, а как символ эпохи, который должен быть отвергнут вместе с памятниками освободителям и красными названиями.
Таким образом, война с ним растворяется в общей войне против всего, что связано с Россией, воспринимаемой как наследница СССР.
Между тем только дремучий провинциализм мешает предводителям некоторых наших бывших солагерников и соотечественников увидеть в советском наследии что-то хорошее, в том числе и для себя лично.
У нашей ФСБ, например, сохранилась рыцарственная традиция Дзержинского-Менжинского не раскрывать агентов, даже отыгранных и переметнувшихся. Не блюдись она, соседи многое бы узнали о своих нынешних лидерах, явно не на пользу последним.
«Подлость за подлость» — непродуктивный (по терминологии нашего МИДа) ответ. Но гневные отповеди, решительные протесты, «Калинка» — с Псакианой — тоже не ответ! Это только раззадоривает наших оппонентов, провоцирует их на новые выпады, а задача внешней политики не «ярить» противников, а нейтрализовать их (Хиллари Клинтон выразилась даже жестче, но ограничимся этим).
В одном из восточных единоборств есть такой прием: удар соперника не отбивается, а направляется так, чтобы нанести ему максимальный ущерб. Вот и декоммунизации с десоветизацией не надо противодействовать. Надо добиваться их последовательного доведения до самого конца.
Тех, кто не приемлет нашего общего прошлого, стоит избавить от всех его результатов, а не только от тех, от которых они сами желали бы избавиться.
Возьмем ту же Украину... Сей искусственный алмаз был выращен не Бандерой, Шухевичем и Коновальцем, а Сталиным, Кагановичем и Хрущевым.
Если нынешние вожди отказываются от всего советского, им стоит быть готовыми расстаться и с границами, которые им нарисовали эти капризные и волевые товарищи. Ведь только благодаря им в составе Украины появилась Восточная Галиция, которая не входила даже в состав Российской империи.
Прилично ли тем, кто не чтит Молотова, пользоваться плодами его пакта с Риббентропом?
Западная граница Польши по Одеру-Нейсе и Мемельский (Клайпедский) край в составе Литвы определены волей Сталина, проявленной в Ялте и Потсдаме в 1945 году, и Брежневым, подписавшим восточные договоры с ФРГ в 1970 году и Хельсинкские соглашения 1975 года.
Варшава и Вильнюс низвергли Сталина и Брежнева с исторических пьедесталов. И не дает ли это моральное право вновь открыть закрытый ими когда-то вопрос о границах?
Когда-то нерушимость границ в Европе признавал и Запад. Но после краха СССР картина изменилась: ГДР растворилась в ФРГ, Чехословакия и Югославия распались, а Косово и Метохию у Сербии отторгли силой. Сместились к Востоку вопреки всем прежним договоренностям геополитические рубежи. Наши соседи, видимо, стремясь к независимости, перешли из Варшавского блока в Североатлантический, из Советского Союза в Союз Европейский.
Форпосты НАТО придвинулись к Пскову и Калининграду, а того и гляди, укоренятся вблизи Брянска и Белгорода.
В вихре этих перемен какой смысл для нас гарантировать границы стран с недружественными режимами? Именно сейчас Москве самое время официально заявить об отказе от таких гарантий. Это не подстрекательство к реваншизму. И без нашего участия вопрос о пересмотре этих границ вот-вот встанет перед европейцами.
Когда в начале века казалось, что Европейский союз вскоре превратится в Соединенные штаты Европы, от территориальных проблем веяло невозвратным прошлым: в самом деле, какая разница жить в немецком Данциге или в польском Гданьске, когда он часть одного целого, но миграционный кризис на фоне затяжной экономической рецессии как бильярдный шар разбил заманчивую пирамидку.
После австрийских президентских выборов и объявления британского референдума (каков бы ни был его результат) ясно, что интеграция либо приостанавливается, либо вообще дает задний ход.
Именно на этот процесс работают все более влиятельные правопопулистские движения: австрийская Партия свободы, французский «Национальный фронт», «Альтернатива для Германии», британские евроскептики Бориса Джонсона.
А там, где это актуально, правые популисты, толерантные наследники националистов 30-х, неизбежно поставят территориальные вопросы.
Если внутри ЕС опять вырастут межгосударственные границы, первые признаки наблюдаются уже сейчас, то вполне резонно можно будет попытаться передвинуть их в свою пользу, исходя из тех или иных исторических аргументов.
Очевидно, что эти попытки будут совсем не такими агрессивными, как это случалось раньше. Демографическая ситуация в Германии не требует новых жизненных пространств. Более того, немцы признают иммиграцию из бывшего СССР очень успешной: второе поколение приезжих в отличие от выходцев с юга свободно говорит по-немецки и охотно интегрируется. Да и поляки, вернись к ним Восточная Галиция, вряд ли станут заниматься тем, чем «прославились» на Волыне бандеровцы. Кроме того, у местного населения нет никакой аллергии к тому, чтобы стать чуть-чуть западнее. Литовцы и поляки и так массово перемещаются в Германию на работу и жительство, а жители Львова, Черновцов и Ивано-Франковска мечтают о заработках в Польше, а тут возникает возможность иммигрировать, так сказать, не выходя из дома.
В общем, водопроводчику Петру больше не придется пускаться в дальний путь за хорошей западной социалкой, ее можно будет обрести на родине, а может, ему даже не придется переквалифицироваться в водопроводчики из учителя, инженера или профессора.
Не исключено, что спонсоры и инвесторы, которым в случае передела могут понадобиться эти ныне заброшенные, запущенные и депрессивные территории (например, для плантаций рапса и подсолнечника, для добычи сланцевой нефти и газа), дадут ему такой шанс.
Вправе ли Россия, отказавшись гарантировать незыблемость западных границ Украины, Польши, Литвы, сохранить для себя и для своего союзника Белоруссии приобретения советской эпохи, закрепленные теми же самыми договоренностями?
Во-первых, для этого есть моральные и юридические основы: ни Минск, ни Москва не ревизуют историю и достигнутые по воле СССР соглашения.
Во-вторых, у нас есть бесспорный аргумент — российская оборонная мощь, в которой последние события не дают повода усомниться.
Те, кто может рассчитывать только на импорт чего-то подобного, конечно, находятся совсем в другом положении.
Впрочем, сила — это только гипотеза, когда достаточно одного четкого дипломатического шага, ясного официального заявления, и повестка завтрашнего дня изменится, и будет уже не до войны с памятниками, учебниками, названиями.
А что же газ?
Наверное, и в Москве пора понять, что это просто товар, притом не такой уж дефицитный. Газовая дипломатия, на которую мы рассчитывали в начале столетия, не привязала и не расположила к нам даже ближайших соседей.
Поэтому стоит заняться отдельно газом (особенно сжиженным) и внешней политикой (особенно наступательно-инициативной).
Тогда по прошествии лет не будет мучительно больно за вывезенные ресурсы и растраченные Бог знает на кого и на что силы и средства.
