Перебои в нормальном ритме
Каннский кинофестиваль вошел в нормальный ритм. Так, 14 мая журналистам предлагалось посмотреть в дополнение к ритуальным двум конкурсным фильмам и двум из «Особого взгляда» внеконкурсную ленту Стивена Спилберга «Добрый великан» (на которую даже в огромный главный зал Люмьера попали далеко не все желающие представители второй древнейшей профессии) и спецпоказ картины Джонатана Литтелла «Не те элементы». При этом самое качественное в официальной программе, как и обычно, классика — пять фильмов в день с утра до вечера в зале Бунюэль. Того же 14-го этот показ начинается с «Соляриса» Андрея Тарковского (не путать с голливудской версией). Если к этому добавить минимум по два фильма в каждой из трех параллельных программ, вспоминается Козьма Прутков и появляется желание плюнуть в глаза того, кто утверждает, что можно объять необъятное. Приходится выбирать.
Главным событием для нас стал официальный показ «Ученика» Кирилла Серебренникова. Режиссер у объяснял, почему он снял первую букву «М» в скобках, фигурировавшую в названии его же театрального спектакля (и без скобок — в литературном первоисточнике), тем, что не хотел, чтобы фильм путали со сценической версией. Мне кажется, что здесь он слукавил — просто этот изящный пируэт не воспроизводим в основных европейских языках.
Но всё же театральные уши в киноленте торчат. Это и большие текстовые пассажи, в первую очередь декларативные заявления основных персонажей, в том числе многочисленные цитаты из Священного писания, и статичные мизансцены, и в большинстве своем условные (что не значит плохие) диалоги… Мне близка обличительная диалектика по поводу «новой набожности» и ее разновидностей, я готов даже принять порой форсированную пафосность вошедших в клинч с (м)учеником-школьником взрослых, но идущая от первоисточника старомодная немецкая тяжеловесность вступает в противоречие с бесспорной актуальностью этого произведения.
Показ фильма в Каннах разрушает одну распространенную иллюзию отечественных идеологов, наивно полагающих, что зарубежные фестивали упорно выискивают у нас «чернуху». Мне-то кажется, что их значительно больше привлекает серьезное, почти философское отношение к религии и вере, потерянное со времен великих ушедших Ингмара Бергмана и Луиса Бунюэля в современном секулярном киномире. Отсюда и Тарковский, и Серебренников. А жажду чернухи сегодня, как я уже говорил, утоляют румыны.
Что касается конкурса, то первые дни показа не продемонстрировали никакого концептуального единства. Между привычным пессимистическим соцреализмом англичанина Кена Лоуча («Я, Дэниэл Блейк») и блестящим сексуально-детективным садомазохизмом автора легендарного корейского фильма Old Boy Парка Чан-Вука («Мадемуазель») расположились в затейливом беспорядке неожиданный фарс Брюно Дюмона Ma Loute, гротесковый психоанализ отношений отца и дочери «Тони Эрдманн» немки Марен Аде и уже упоминавшаяся в предыдущий статье «Сьераневада» Кристи Пую. Я бы не повторялся с этим фильмом, если бы большинство наших изданий не решило исправить «ошибку» авторов и не переправило название на привычное «Сьерра Невада».
В каждом из фильмов, конечно, есть ударные моменты. К примеру, в бесконечно затянутой ленте Аде это «обнаженная вечеринка». Замученная неудачной карьерой, своим начальством и эксцентриком-отцом героиня устраивает вечеринку в день рождения — ей поручили «сблизить» сослуживцев. Она с трудом сдирает с себя неудобное платье, и в этот момент приходят первые гости. Встречая их в обнаженном виде, она заявляет, что и они должны раздеться, что после некоторых колебаний гости и делают. Заскучавшие было зрители в восторге, даже на рабочем просмотре для журналистов гром аплодисментов. А тут заявляется и отец в образе огромного медведя, и они с дочерью наконец мирятся.
Из параллельных программ зарубежные коллеги обратили внимание на французскую психологическую драму «Экономия пары» француза Жоахима Лакоста с Беренис Бежо и Седриком Каном в главных ролях.
А на кинорынке жизнь продолжается своим чередом. В российском павильоне, площадь которого увеличилась вдвое, представляли проекты отечественных картин, авторы которых ищут партнеров по копродукции. Особой оригинальностью отличался будущий «социальный мюзикл» «Мастерская художественного свиста» композитора и начинающего режиссера Анджея Петраса.
