Личное дело нелегала Яна Черняка
6 апреля исполнилось 107 лет со дня рождения сотрудника Главного разведывательного управления Генерального штаба советских Вооруженных сил, легендарного разведчика-нелегала Героя России Яна Черняка. Начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал армии Михаил Колесников, который вместе с начальником ГРУ ГШ генерал-полковником Федором Лодыгиным 9 февраля 1995 года, за десять дней до смерти разведчика, принес в больничную палату Черняку «Золотую Звезду» Героя, назвал его «настоящим Штирлицем», который с 1930 по 1945 год «работал там же, где и Максим Исаев».
Его агентами были Ольга Чехова и Марика Рёкк — любимые актрисы фюрера
Но Ян Петрович Черняк никогда не был Штирлицем, литературный образ которого создал писатель Юлиан Семенов. Он ни одного дня не служил в немецкой армии, а из-за неарийского происхождения не мог даже мечтать о том, чтобы сделать там карьеру и войти в руководящий состав гитлеровского вермахта. Но тем не менее у него были там свои информаторы. И не только там. Известный советский конструктор-ракетчик Серго Гегечкори в своей книге «Мой отец — Лаврентий Берия», вышедшей в свет уже после смерти Черняка, утверждал, что его агентом была даже Марика Рёкк — любимая актриса Гитлера. И, конечно, сделал Черняк для нашей страны неизмеримо больше, чем литературно-киношный персонаж повести Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны». Тем более что вольно или невольно тоже внес свой личный вклад в создание этой книги и фильма. В то время когда его имя и разведывательное прошлое были государственной тайной, а о его необычайной биографии знал крайне ограниченный круг лиц и не догадывались даже жена и сослуживцы по отделу переводов Главной редакции иностранной информации ТАСС, он консультировал писателя по многим эпизодам будущего популярного произведения.
Недавно у меня в руках оказалось и личное дело Яна Петровича за номером 8174, оформленное на него в отделе кадров информационного агентства ТАСС. А еще автобиография разведчика, в которой он ни словом не упомянул о своем нелегальном прошлом. Хотя и сообщил, что в годы войны выполнял особые задания советского командования в тылу врага. Но тыл тогда был очень большим — от стен Сталинграда до Атлантического океана. И поди догадайся, где именно выполнял особые задания вольнонаемный боец Красной армии. Тем более что в личном деле он об этом ничего не писал. Правда, в последние годы появилось довольно много публикаций о его разведывательной деятельности. Насколько они достоверны, судить трудно. Разведчиков, тем более нелегалов, как при жизни, так и после смерти, всегда сопровождают легенды.
Определить, где правда, а где вымысел, простому читателю, да и журналисту почти невозможно. Тем более что с вопросом, надо ли это делать, тоже не всё однозначно.
И всё же. Если бегло перечислить всё, что пишут о Черняке в различных публикациях, и то, что было им сделано за годы нелегальной работы за рубежом, то сюжетов наберется еще как минимум на десяток не менее популярных повестей, чем произведение Юлиана Семенова о Максиме Исаеве. Только за предвоенное время, с 1936 по 1939 год, как сообщают писатели и журналисты, за короткие наезды в Германию Черняк создал там мощную разведывательную сеть, носившую кодовое наименование «Крона». Он сумел завербовать свыше 20 агентов, работой которых руководил из-за рубежа через связных.
При этом ни один его агент никогда не был разоблачен, даже сегодня об абсолютном большинстве из них ничего не известно. Хотя в числе его информаторов были крупный банкир, секретарь министра, глава исследовательского отдела авиационного конструкторского бюро, дочь начальника танкового конструкторского бюро, высокопоставленные военные. А одним из агентов, кроме Марики Рёкк, как предполагается, была еще одна любимая актриса фюрера — Ольга Чехова.
Агентам Черняка удалось в 1941 году добыть копию плана «Барбаросса», а в 1943-м — оперативный план немецкого наступления под Курском. И если в первом случае в Москве не придали должного значения уникальным документам, присланным нелегалом, то в 1943 году его многостраничные донесения послужили добротным подспорьем для подготовки разгрома фашистских полчищ под Белгородом и Курском и для создания решающего перелома в Великой Отечественной войне. Но кроме этого Черняк передавал в СССР ценную техническую информацию о танках, в том числе о «Тиграх» и «Пантерах», артиллерийских орудиях, по реактивному вооружению, ракетам «Фау-1» и «Фау-2», разработкам химического оружия, радиоэлектронным системам.
Выдающийся советский ученый и инженер-конструктор, академик и адмирал Аксель Берг говорил, что в создании отечественной системы радиолокации, внесшей вклад в защиту неба Москвы от фашистских бомбардировщиков, ему очень помогли материалы о самых передовых западных разработках, добытые перед войной советскими разведчиками. Адмирал не знал, что одним из них был вольнонаемный ГРУ Ян Черняк. Только в 1944 году этот нелегал переслал в страну свыше 12,5 тыс. листов технической документации и 60 образцов радиоаппаратуры. Ветераны Главного разведуправления утверждают, что разведсеть, созданная Черняком, была одной из лучших в истории разведки — в ней не было ни одного провала за полтора десятка лет его работы за рубежом.
Большой вклад внес Черняк и в создание советского атомного оружия. Информацию об этих работах он добыл в Великобритании, а потом, переехав по заданию своего руководства в Канаду и США, пересылал в Союз тысячи листов материалов об американском ядерном оружии и даже несколько миллиграммов урана-235, который идет на изготовление атомной бомбы. Как ему это удавалось, мы поговорим чуть позже. Порассуждаем и о том, почему гитлеровская контрразведка не без труда, не без ошибок с нашей стороны сумела обнаружить, разоблачить и полностью арестовать всех участников советской разведывательной сети, которую гестаповцы назвали «Красная капелла» и которой руководили Леопольд Треппер и Анатолий Гуревич. Ликвидировали агентуру еще одной разведывательной сети «Красная тройка», которую возглавлял венгерский географ и картограф Шандор Радо. Но на информаторов «Кроны» выйти так и не смогла. Не смогла и идентифицировать ее руководителя Яна Черняка, которого называли «человеком без тени». Он нигде никогда не оставлял за собой следов. А пока несколько слов о том, как Ян Черняк стал разведчиком-нелегалом и гражданином СССР, паспорт которого он получил только в возрасте 37 лет.
Пробелы и путаница в залегендированной биографии
Родился Ян Черняк в семье мелкого еврейского торговца, женатого на мадьярке. Родители Яна пропали в пучине Первой мировой войны. И сироту в шестилетнем возрасте определили в детский дом в Кошице. А в родных местах Черняка, в Северной Буковине, входившей тогда в Австро-Венгрию, проживало очень много представителей самых разных национальностей — украинцы, венгры, румыны, евреи, чехи, словаки, русины, немцы, которых здесь называли «швабы», сербы и даже австрийцы… Мешанина народов — мешанина языков позволяла маленькому и очень сообразительному, можно даже сказать, талантливому мальчику впитывать их в себя как в губку. В 16 лет он уже говорил на шести языках: родном немецком и идиш, чешском, мадьярском, румынском и украинском, а когда поступил в Пражское высшее техническое училище, стал усиленно изучать, как он потом напишет в своей автобиографии, английский.
В той же автобиографии, которая есть в распоряжении автора, он написал, что после окончания Пражского училища, с 1931 по 1933 год, работал инженером-экономистом на небольшом заводе «Прагер Электромоторенверке». А потом, когда в связи с мировым экономическим кризисом завод закрылся, был два года безработным и зарабатывал себе на жизнь частными уроками английского языка. Правда, различные источники, в том числе и публикации в некоторых книгах, утверждают, что с начала 1930-х годов прошлого века он учился в Политехническом институте в Берлине, где вступил в Коммунистическую партию Германии и после встречи с представителем советской военной разведки подписал согласие работать на нее. Кроме того, в 1931–1933 годах он якобы служил в румынской армии, в штабе кавалерийского полка в звании сержанта, имел доступ к секретным документам и передавал их содержание в Советский Союз. По словам тех же источников, уволившись из армии, Черняк жил в Германии, где создал разведгруппу, прообраз будущей «Кроны», а в 1935–1936 годах учился в разведшколе в СССР под руководством Артура Артузова, бывшего руководителя Иностранного отдела ОГПУ-НКВД, а в то время заместителя начальника Четвертого (разведывательного) управления Генерального штаба Красной армии, встречался с начальником разведки РККА армейским комиссаром 2-го ранга Яном Берзиным. А затем выехал в Швейцарию под видом корреспондента ТАСС с оперативным псевдонимом Джен. И с 1938 года после Мюнхенского соглашения проживал в Париже, а с 1940 года — в Лондоне.
Сам же Черняк об этом периоде своей жизни пишет в автобиографии, что с февраля 1935 года по ноябрь 1938-го работал референтом-переводчиком в библиотеке высших технических заведений Праги, а потом уехал в Париж, где до его оккупации немецкими войсками тоже трудился референтом-переводчиком. А после перебрался в Цюрих, где опять давал уроки английского языка частным порядком. С началом Великой Отечественной войны и «нападения германских войск на СССР начал активную работу в тылу врага, где выполнял особые задания советского командования (июль 1941 — декабрь 1945). В декабре 1945 года приехал в Москву и в мае 1946 года получил советское гражданство. С мая 1946 года по февраль 1950 года работал референтом отдела Главного управления Генштаба Вооруженных сил СССР».
Где тут правда, а где легенда, которую имели и имеют все разведчики-нелегалы, можно только догадываться. В публикациях о Черняке, которые вышли в свет после его смерти, много противоречий с его собственной биографией, которую он написал своей рукой, когда поступил на работу в информационное агентство ТАСС, и той анкетой, которую заполнил для отдела кадров агентства. Например, в различных русскоязычных материалах, особенно вышедших на Западе и в Израиле, его называют Янкелем Пинхусовичем Черняком. А он называл себя Яном Петровичем, хотя и не скрывал, что по национальности еврей. На его могильной плите на Преображенском кладбище Москвы тоже выбито «Герой Российской Федерации Черняк Ян Петрович», год рождения и год смерти.
Авторы очерков о Черняке, некоторые из них (это не упрек, а догадка, что писали с одного, предоставленного им кем-то источника) в один голос утверждают, что у него не было никаких наград, а в тассовской анкете указывается, что он был награжден медалью «За победу над Германией» и орденом Трудового Красного Знамени. Правда, орденом уже в 1958 году. За что — вопрос на засыпку. Известно, что время от времени, когда работал в информационном агентстве ТАСС с 1950 по 1957 год внештатным переводчиком, а потом до 1969 года и в штате — тоже переводчиком, затем старшим переводчиком с английского и немецкого в Управлении иностранной информации ТАСС, он выезжал за рубеж. Но куда и зачем — тоже секрет. Не исключено, навестить своих информаторов или тех, кто их тогда заменил. Или для выполнения других особо деликатных заданий.
И еще одна нестыковка, которая бросается в глаза. Авторы очерков о Черняке утверждают, что у него с Тамарой Ивановной детей не было. А в анкете записан сын — Владимир Янович 1955 года рождения и указан адрес проживания в Москве — улица Русаковская. Сейчас там библиотека и культурный центр имени Антуана Сент-Экзюпери и Московский драматический театр публицистики. Но, правда, мемориальной доски или таблички, что здесь проживал легендарный разведчик-нелегал Герой России Ян Черняк, на доме до сих пор нет.
Взлет и финал карьеры
Интересная деталь. Многие советские разведчики-нелегалы, вернувшиеся после окончания Великой Отечественной войны в Москву, оказались за решеткой. В их числе и побывавшие до того в застенках гестапо руководители «Красной капеллы» Леопольд Треппер и Анатолий Гуревич, а также сумевший обмануть фашистов и скрыться в Египте Шандор Радо (его сотрудники НКВД вывезли из Каира). Колонии ему избежать тоже не удалось. Всем нелегалам вменили обвинение в измене Родине, а на самом деле — возложили на них чужую вину за неудачи начального периода Отечественной войны. А Ян Черняк счастливо избежал и обвинений, и подвалов Лубянки. Повезло? Нет. Просто он был еще востребован.
В 1942 году во время пребывания в Лондоне Черняк привлек к работе на советскую разведку английского физика Алана Нанна Мэя, участвовавшего в программах создания ядерного оружия «Тьюб эллойз» («Трубные сплавы») в Великобритании и в «Манхэттенском проекте» в США. За полгода тесного сотрудничества Мэй передал Черняку документальную информацию об основных направлениях научно-исследовательских работ по урановой проблеме в Кембридже, описание получения плутония, чертежи «уранового котла» и подробно рассказал о принципе его работы. А когда Мэя пригласили продолжить ядерные исследования в канадском Монреале, Черняк по указанию своего руководства последовал за ним. Английский ученый неоднократно посещал своих канадских коллег на предприятии по производству тяжелой воды в городке Чолк-Ривер на берегу реки Оттавы и американских коллег в Арагонской лаборатории в Чикагском университете, которые в числе многих других работали над созданием американской атомной бомбы. Это Мэй передал сотрудникам советской военной разведки образцы урана и подробные материалы, касающиеся разработки ядерного оружия США. Выдал его перебежчик — шифровальщик военного атташе СССР в Канаде Игорь Гузенко.
С сентября 1945 года Мэй жил и работал в Англии, преподавал в Королевском колледже Лондонского университета. Но английские контрразведчики установили за ним слежку и в феврале 1946 года допросили и арестовали. Ученый не был готов к такому повороту в своей судьбе и, что называется, раскололся. Угроза разоблачения нависла в том числе и над его куратором.
А тот за время нахождения в Канаде сумел наладить и там работу нелегальной резидентуры. Добывал информацию по атомной бомбе, что стало его основной задачей, но не только. На его связи находилось большое количество агентов, в том числе и ученый с мировым именем (ныне покойный, но не рассекреченный). Агентурная сеть Черняка работала и по многим другим направлениям научно-технической разведки. (Кстати, те материалы, за которые Берг так благодарил ГРУ, были присланы именно в это время.) Всего же за 1944 год Центр получил от Черняка 12,5 тыс. листов технической документации, касающейся радиолокации, электропромышленности, корабельного вооружения, самолетостроения, металлургии и 60 образцов аппаратуры. Не уменьшился объем поступающей от Черняка информации и в следующем году. Работа шла полным ходом, и шла бы, по всей вероятности, еще много лет, если бы не то самое предательство шифровальщика Гузенко.
Но тема этого материала не преступление шифровальщика. О нем больше говорить не будем. Только Яну Черняку пришлось уходить от преследования канадской контрразведки. Как он это сделал — отдельная история. Вывезли нелегала наши моряки.
Ян Черняк продолжил службу в ГРУ. Вольнонаемным. За доставленные из США материалы по атомному проекту он не получил никаких наград. Не наказали, и это была большая радость. Потому что могли. Нелегал выступил в защиту резидента военной разведки в Оттаве военного атташе полковника Николая Заботина, который во время службы в Канаде покровительствовал своему шифровальщику — перебежчику и предателю Гузенко. А такое не прощается. Заботина посадили. Черняка отодвинули от оперативной работы. Потом потихоньку нашли ему другое применение. Тем более что к тому времени он блестяще выучил еще один язык — русский. Его автобиография в личном деле ТАСС написана без единой ошибки.
Ян Петрович Черняк проработал в ТАСС почти 19 лет и ушел на заслуженный отдых, когда ему исполнилось 60. Правда, пенсию получил персональную. Но, думаю, не союзную, а республиканскую. В 1969 году она была равна 150 рублям. Оклад ведущего инженера на оборонном предприятии. А за те уникальные документы и материалы, которые он передал стране за время своего безвестного проживания за рубежом и которые помогли советскому государству, его ученым и конструкторам создать оружие, надежно защитившее его национальные интересы, — орден Трудового Красного Знамени. Награда высокая, но, думаю, вряд ли достаточная.
Подвиг, совершенный разведчиком-нелегалом, был оценен по-настоящему только в конце его жизни, уже в новой России. Говорят, что в феврале 1995 года, оставшись после ухода генералов в больничной палате один на один с женой, он очнулся от полузабытья и, сжимая в руке «Золотую Звезду», прошептал: «Хорошо, что не посмертно…»
Автор — военный обозреватель ТАСС
