Москва и Берлин ищут точки соприкосновения
В Москве 23 марта прошли переговоры между министром иностранных дел России Сергеем Лавровым и его немецким коллегой Франком-Вальтером Штайнмайером. Несмотря на сдержанность оценок, с которыми министры выступили по итогам встречи, эксперты говорят о позитивной динамике в отношениях Москвы и Берлина.
Главным образом Лавров и Штайнмайер обсуждали ситуацию в Сирии и на Украине. Однако прежде всего стороны уделили внимание терактам, произошедшим 22 марта в Брюсселе, в результате которых погиб 31 человек.
Открывая переговоры, Лавров выразил надежду, что «европейцы отложат в сторону идеологические и геополитические игры перед лицом страшной угрозы терроризма, которая вновь себя проявила вчера в Бельгии, и объединятся для того, чтобы не позволить террористам вершить дела на нашем общем континенте».
Позже, на совместной пресс-конференции, российский министр указал на наличие сложностей в отношениях между двумя странами.
При этом риторика Штайнмайера отличалась предельной сдержанностью. Он не стал парировать выпады своего российского коллеги в адрес Европы, а также высказался в очень аккуратном ключе по поводу довольно острых тем. Например, когда главе немецкого МИДа задали вопрос по поводу приговора украинской военнослужащей Надежде Савченко, получившей 22 года колонии общего режима, тот лишь выразил надежду на принятие гуманитарного решения по этому вопросу.
Как считает ведущий научный сотрудник Центра германских исследований Института Европы РАН Александр Камкин, у Штайнмайера не было установок делать какие-либо прорывные заявления по тому или иному вопросу, хотя проблем в отношениях между странами хватает.
— Министр приехал обсудить ряд аспектов двусторонних отношений и мировой повестки, однако у него, очевидно, не было карт-бланша делать громкие заявления, которые могли бы быть интерпретированы тем или иным образом, — говорит Камкин. — Вместе с тем отношения Москвы и Берлина действительно отмечены сложностями. Это прежде всего деструктивная позиция немецкого руководства по антироссийским санкциям. Канцлер Ангела Меркель колеблется и не может прийти к окончательному решению, снимать их или нет. С одной стороны на нее давит немецкое бизнес-сообщество, а с другой — Вашингтон. Кроме того, против Москвы развязана травля в немецких СМИ. Если взять любое солидное издание, то там Россия позиционируется исключительно как империя зла.
Как сообщил Сергей Лавров, в ходе переговоров стороны позитивно оценили деятельность специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине. Кроме того, министры согласились уделить внимание вопросу налаживания прямого диалога между Киевом с одной стороны и Донецком и Луганском — с другой. В свою очередь, Штайнмайер выразил обеспокоенность, что в Донбассе в любой момент может произойти эскалация конфликта, добавив при этом, что предпосылки для политического урегулирования на Украине еще не созданы.
Стороны также обсудили ситуацию вокруг Сирии. Лавров вновь заострил внимание на необходимости привлечь к межсирийским переговорам в Женеве весь спектр оппозиции, в том числе курдов. При этом Штайнмайер отметил, что для успеха диалога «нужно продолжать совместные усилия там, где это необходимо, оказывая давление на стороны конфликта». В целом и Россия, и Германия, по его словам, согласились, что Сирия должна быть единым светским государством.
Приезд главы МИД Германии совпал по времени с визитом Госсекретаря США Джона Керри в Москву. По мнению ряда наблюдателей, это не может быть простой случайностью. Первые итоги не указывают на близкий прорыв. Впрочем, как считает директор Центра стратегической конъюнктуры Иван Коновалов, отсутствие громких заявлений не означает, что переговоры прошли впустую.
— Вся политика делается кулуарно. На мой взгляд, сближение позиций России и Запада уже началось и идет довольно активно. Официально это не озвучивается, поскольку США и Евросоюз в свое время наделали массу антироссийских заявлений. Но теперь ситуация развивается пусть медленно, но в конструктивном ключе. У сторон сформировалось понимание, что ни на Украине, ни в Сирии конфликты невозможно решить военными методами. А это уже является прогрессом, — говорит он.
