Экономики с высокой зависимостью от цен на нефть раз в несколько лет вынуждены становиться игрушкой глобальных рыночных сил, а властям при этом остается адаптироваться к новым реалиям. Возможностей взять ситуацию под контроль немного, но они существуют. Оставим в стороне конспирологические теории ценообразования на нефтяном рынке из-за их безнадежности: против всемирного заговора сложно было бы что-то поделать.
Признание фундаментальных факторов ценообразования оставляет простор для действия, и сейчас он находится в дипломатической сфере.
В последние недели сигналы для нефтяных цен приходили не столько с фондовых рынков и от отраслевых аналитиков, сколько с дипломатических переговоров. Слухи о возможном сокращении добычи, их дезавуирование и появление новых слухов заставляют рынок вибрировать — это единственное, чего пока добиваются переговорщики, но иных путей для поддержки цен нет.
16 февраля возникли очередные слухи: министр энергетики России Александр Новак — теперь один из ключевых ньюсмейкеров на мировом рынке — встретился с коллегами из Венесуэлы, Катара и Саудовской Аравии для обсуждения совместных действий. Итоги встречи оказались смешанными, что было заметно по котировкам нефтяных фьючерсов. День начинался с 34 долл./барр., в преддверии новостей о результатах переговоров цены подскочили на 1,5 долл./барр., но потом быстро вернулись обратно.
Обнадежить рынок, честно говоря, было действительно нечем, несмотря на достижение договоренности о «заморозке» добычи. Стороны зафиксировали статус-кво, что и так всеми ожидалось. Производственные возможности Катара по нефти (в отличие от газа) невелики. Венесуэла находится в крайне сложном экономическом положении и тоже вряд ли способна на повышение добычи. Россия хотя и продолжала в последнее время наращивать производство, но с учетом ухудшения конъюнктуры и тенденции к «закручиванию гаек» в налоговой политике это не имеет значимых возможностей для расширения поставок. Речь шла скорее о том, чтобы уговорить Саудовскую Аравию, которая в прошлом году «открыла все краны», сохранить стабильную добычу. Однако при сложившейся конъюнктуре сложно было ожидать от королевства иного решения.
Сокращение добычи саудовцами хотя бы на 5% при симметричной поддержке других государств «четверки» могло бы почти полностью убрать с рынка ожидаемый в 2016 году глобальный избыток нефти, а значит, обеспечить постоянное снижение запасов и устойчивый рост цен уже в ближайшие месяцы. Однако надежды не оправдались. Впрочем, сложно было ожидать большего от саудовцев в нынешней политической ситуации. Осторожность возобладала, но и за этот результат спасибо: во всяком случае, другие партнеры по переговорам получают дополнительную гарантию того, что при сокращении добычи саудовцы не займут их рыночную нишу.
Наибольшую помощь в деле поддержки цен мог бы оказать Иран: именно он рассматривается как главный «нарушитель спокойствия» на мировом рынке в 2016 году. Если бы возникли обстоятельства, позволяющие Ирану отложить наращивание поставок на 0,5–1 млн барр./день хотя бы на год, уже в середине 2016 года глобальный избыток нефти мог бы закончиться и возникли бы предпосылки для начала роста цен. Но скорейшее восстановление добычи является объективным приоритетом для Ирана, и сложно представить себе какую-то компенсацию, которую могли бы предложить Ирану.
Иные возможности воздействия на нефтяной рынок еще более призрачны. Важно заручиться поддержкой стабильности добычи со стороны Ирака, но сколько-нибудь существенное сокращение с его стороны в условиях войны и отсутствия других источников дохода маловероятно. Воздействие на американских производителей нефти для ускорения снижения их добычи трудно представить. Впрочем, здесь положительную роль могло бы сыграть продвижение «зеленых» инициатив за счет производителей ископаемого топлива, пусть даже в длительном периоде это ведет к замещению нефти и подрывает позиции нефтеэкспортеров. Пример такой инициативы — недавнее предложение администрации Обамы по введению дополнительного налога на нефтедобычу в размере 10 долл./барр.
Рост мирового спроса на нефть в любом случае будет идти своим чередом: это дает убежденность в преодолении избытка нефти до 2018 года. Но ожидать позитивных новостей при не самом сильном состоянии экономики крупнейших потребителей и периодической лихорадке на фондовых рынках в ближайшем году тоже не приходится.
Делать ставку на восстановление равновесия на нефтяном рынке в 2016 году и, следовательно, на существенный рост цен нельзя — в лучшем случае на их поддержку в коридоре между 40 и 50 долл./барр. Тем не менее попытки воздействовать на предложение нефти дипломатическими способами должны продолжаться. Сейчас как действия ОПЕК, так и двусторонние договоренности России с отдельными производителями не выглядят обнадеживающе, но вероятность найти международную конфигурацию для управления предложением остается.
Даже само по себе проведение переговоров, позволяющее ненадолго поддержать цены за счет словесных интервенций, имеет вполне ощутимые материальные последствия. Изменение среднегодовой цены на $1 за баррель стоит сейчас не менее 100 млрд рублей для российского бюджета, так что если удастся повысить цену на доллар хотя бы на день — это приносит государству по крайней мере четверть миллиарда.
Но наиболее вероятным вариантом развития событий остается сохранение в 2016 году глобального избытка нефти на уровне прошлого года. В условиях большого отклонения от равновесия и колоссальных запасов прогнозирование цены в перспективе нескольких месяцев не имеет смысла — возможна сильная турбулентность. Расчистка запасов начнется только к середине 2017 года, и тогда цены способны сдвинуться в район 60 долл./барр. — к уровню, который позволит обеспечить сбалансированную динамику спроса и предложения.
Автор — начальник управления по стратегическим исследованиям в энергетике Аналитического центра при правительстве РФ
