Как с ними говорить и сотрудничать?

Из событий, происшедших вокруг Мюнхенской конференции по безопасности в Европе, интересно наблюдать за откликом на выступление там главы российского правительства Дмитрия Медведева. Не столько на высшем уровне (выступления ключевых персонажей Мюнхена известны), сколько в слое людей, которые пишут заголовки. Это экспертно-медийное сообщество. Люди, умеющие из длинной речи сделать короткую фразу, иногда искажающую эту речь до противоположного смысла.
Для разминки: заголовок в «Уолл-стрит джорнел» насчет того, что российский премьер произнес слова про новую холодную войну, и подзаголовок там же: «Дмитрий Медведев предупредил о серьезных последствиях, если Запад не сможет сотрудничать с Россией в Сирии и других местах».
И ведь все точно, предупредил — но разве главный смысл речи такой угрожающий?
А теперь о том же подробнее. Ход конференции в режиме онлайн на сайте этого мероприятия комментировал директор европейского филиала Центра Карнеги Ян Техау. Его оценка: «Российская смесь своеобразного видения мира, искаженной реальности, ценного анализа и бесстыдной пропаганды хорошо известна аудитории по всему миру... Медведев приправил свой номер аккуратными вкраплениями риторических сожалений насчет всех упущенных шансов к лучшему сотрудничеству, но также дал ясно понять, что все ошибки были сделаны кем-то другим, не Россией».
Здесь заметим, что мало кто из выступавших в Мюнхене упоминал о своих ошибках, больше о чужих — тенденция такая. Но давайте попробуем посмотреть, о чем все-таки говорил российский премьер, и сами обобщим это и строчкой, и абзацем.
Строчка у меня получилась такая: Медведев произнес речь о необходимости уметь говорить друг с другом. А если абзац, то такой: глава правительства перед отлетом в Мюнхен говорил с президентом Владимиром Путиным, который в Мюнхене выступал в 2007 году. Путин тогда предупреждал мюнхенскую аудиторию: не научимся слышать друг друга и говорить — будет всем плохо. Не послушались, наоборот, стали рушить один за другим все механизмы диалога. Стало плохо. Евросоюз превращается в осажденную крепость с проблемами по всей восточной и южной границе, экономики ЕС и России растут слабо. Еще раз призываем: давайте учиться слышать друг друга.
Но каким образом то самое экспертно-журналистское сословие реагирует, мы уже сказали. Не расслышали.
Вообще, если сравнить Мюнхен-2016 с Мюнхеном-2015, то атмосфера другая — в этом году нет больше той истерики, которая охватывала зал год назад при выступлении наших политиков. Все как-то спокойнее. Но не более того.
Заметим также, что профессиональные политики, военные и прочие, клюнутые жареным петухом, умеют все-таки договариваться. Вот и на полях Мюнхена в качестве одного из примеров и по итогам российско-американских переговоров заседала Международная группа поддержки Сирии. Создала рабочие механизмы по прекращению боевых действий в этой стране, да еще и под российско-американским руководством. Но слова, которые при этом произносятся с трибун, а уж тем более в медиасфере, звучат, будто никакого жареного петуха нет. Трибуна и особенно СМИ — площадка для оправдывающихся, для тех, кому очень нужно еще раз сказать, что они были с самого начала правы, а Россия не права.
Это очень по-человечески — не уметь признавать, что завели себя и других в болото. Мы всегда знали, что трудно отказаться от иллюзий и заблуждений, даже перед лицом фактов и сбывшихся прогнозов, но не знали, что это настолько трудно. А тогда как сделать то, к чему призывал Медведев, и что делать с людьми, для которых доказать свою правоту вопреки всему важнее физического выживания? Важнее судьбы Евросоюза, Шенгенской зоны и многого другого? Ждать, когда они научатся честно признавать ошибки? Или надеяться, что просто история (выборы) сметет упершихся и придет новое поколение европейских и американских политиков? Которым несложно будет признать, что до них кто-то ошибался?
Хорошо, но пока-то мы имеем дело с тем же поколением как политиков, так и идеологов. Как быть? А давайте проделаем эксперимент. Недемократично предложим в качестве первого жеста доброй воли запретить их цитировать (как я это только что сделал) и перепечатывать.
В России ведь создалась целая индустрия переводов статей из той самой западной экспертно-медийной сферы, где они объясняют нам, как нужно вести войну в Сирии, как настроены насчет возвращения в Россию жители Крыма и т.д. Так вот, взять и прикрыть всю эту школу ненависти с учетом того, что россияне, читающие такие переводы, уже никогда не будут считать Запад образцом чего бы то ни было. Нам же с этим Западом надо научиться договариваться, как сказано в мюнхенских выступлениях сначала Путина, потом Медведева. Но если читать, что объясняют про нас своим народам все эти обозленные идеократы, то нам будет не до диалога — так?
Но подождите — это то самое, что те же идеократы призывают сделать с нами. Они уже не первый год борются с «российской пропагандой», по большей части призывая попросту закрыть, заглушить все наши медийные ресурсы, если те хоть как-то достают до западной публики. Это что же, надо перестать друг друга слушать, чтобы начать договариваться? Нет, не получается.
Ну а если без шуточек? Что тогда нас может подружить? Наша дипломатия (и это заметно в том числе по мюнхенской речи Медведева) считает, что ничто так не приводит в чувство и не сближает, как общие угрозы. Но, наблюдая за уже происходящим с Европой (беженцы, терроризм, кризисы в Ливии, на Украине и в Молдавии), думаешь: это какого же масштаба должны быть угрозы, да что там — уже не угрозы, а реально происходящая катастрофа, чтобы нас сблизить?
Похоже, нет зверя страшнее идеологии, вот этой удивительной потребности идеологов поставить на первое место какие-то очень важные для них принципы, а людей — на второе. Однако Дмитрий Медведев в своей речи, заметим, пессимизмом не злоупотребляет. Он говорит: «Но есть ли у нас шанс объединиться, для того чтобы ответить на вызовы, о которых я только что говорил? Я абсолютно уверен, что есть».
Шанс — да, он есть всегда.