Один из самых ярких лидеров освободительной борьбы Донбасса, Андрей Пургин, после нашумевшей сентябрьской отставки с поста председателя Народного собрания ДНР практически пропал из поля зрения публики.
Признаться, я и сам о нем в последние месяцы почти не слышал. И вот несколько дней назад мне и еще нескольким представителям, скажем так, интеллектуально-патриотического сословия Ростова довелось встретиться с Андреем Евгеньевичем. Присутствовали на встрече и другие яркие и заметные делегаты от ДНР и ЛНР, а также боец армии Новороссии Павел Раста, до войны пользовавшийся широкой известностью в национально-патриотической блогосфере.
Я задал донецкому гостю вопрос, который чисто хронологически прозвучал не первым, но волновал собравшихся больше всего. Звучал он лаконично: «Сливают или нет?». Андрей Евгеньевич задумался и затем ответил: «Полагаю, за зубцами сидят ребята, которые если уж что-то берут — отдавать обратно не будут».
Однако сугубо плюшкинская парадигма «раз взяли, то не отдавать же», выступая в качестве некоторой вакцины от «слива», несет с собой немалые проблемы. Подобное своеобразно мотивированное попечение РФ приводит к созданию в республиках сугубо технократического, сосредоточенного на узком спектре материально-хозяйственных проблем и подчеркнуто безыдейного государственного строя.
В результате управленческий аппарат все больше и больше наполняется бывшими украинскими чиновниками и функционерами Партии регионов, многие из которых прибывают на донбасскую землю с территорий по ту сторону фронта. Мне вспомнился эпилог «Черного обелиска» Ремарка, бывшие борцы с режимом Гитлера после Второй мировой влачат в Западной Германии жалкое существование, а бывшие режимные функционеры живут припеваючи, вновь устроившись на госслужбу или же получая солидную пенсию.
При этом некая симуляция идейности всё-таки просматривается, но довольно своеобразная. Это и слегка забавные попытки создать официальные культы лидеров республик (так, затея с детско-юношеским движением имени Захарченко в ДНР действительно имела место, но была спущена на тормоза и дезавуирована после поднявшейся шумихи), и уже не смешные, а вызывающие серьезную тревогу шаги по созданию донецкой и луганской национальных идентичностей, отличных от русской.
Некоторые добровольцы, приехавшие из РФ, порой говорят: «Когда мы уже отбуксуем от этой России и начнем строить свое государство», имея в виду не нашу страну как таковую, а ее текущую политическую конфигурацию. У простых жителей Донбасса представления о будущем в идейном и житейском разрезе отличаются небывалой пестротой. Нет единообразия во мнениях, присоединяться к России или обустраиваться в союзе с ней, но самим, объединять республики или оставлять порознь, так уж ли жизненно необходим выход к административным границам Донецкой и Луганской областей либо можно неопределенное время потерпеть. В результате, когда наличествует великое множество идейных векторов, на выходе нет ни одного. Но вот его как раз и предлагает поискать Пургин.
Уточню сразу — я не ангажирован ни одной из донбасских групп героев Русской весны, отголоски непростых отношений между которыми несколько раз прорывались в нашу беседу и лично мной были восприняты весьма болезненно. Собственно, и самого Пургина вживую я видел первый раз в жизни и никакими обязательствами с ним не связан. Поэтому просто постараюсь максимально нейтрально и беспристрастно пересказать выдвинутые им тезисы, не все из которых я разделяю.
Итак, Андрей Евгеньевич предлагает создать неформальное общественно-интеллектуальное движение Юга России, причем Юг России понимается максимально широко, от Измаила до Воронежа (информация к размышлению для моих уважаемых воронежских коллег Аркадия Минакова и Станислава Хатунцева). Полномасштабная деятельность пока будет развернута в южных областях РФ и ДНР с ЛНР, я спросил, как в процесс планируется вовлечь южноукраинские земли за пределами Донбасса, Пургин ответил, что там предусмотрен формат в духе «правительства в изгнании».
Скажем, в Крыму сейчас находятся несколько видных интеллектуалов из Одессы, мнение которых в их родном городе, несмотря на все препоны СБУ и украинской пропагандистской машины, по-прежнему авторитетно. Идеи и Смыслы, «выкованные» в Севастополе, Донецке, Ростове и Краснодаре, будут затем транслироваться в Херсон, Одессу, Николаев, рождая питательную почву для будущей реинтеграции в Русский Мир.
Пургин считает подобный региональный базис оптимальным для практической реализации идеи Русского Мира, тем паче регион, назовем его Большим Югом, охватывает огромные пространства и входит в число ключевых для русской цивилизации. По мнению Андрея Евгеньевича, сильная региональная идентичность не ослабляет, а укрепляет нацию и государство, если не выходит за пределы общего культурно-цивилизационного поля. Бавария, максимально отличная от других немецких земель в плане идентичности, одновременно является экономическим и политическим локомотивом Германии.
Пургин посетовал, что как в России, так и на Украине детям с малых лет стараются усиленно привить любовь к Родине и своему народу, в то же время забывая о краеугольном камне — малой Родине. В результате, если региональное самосознание не прививать правильно, в гармонии с общенациональным, оно все равно прорвется в уродливых, центробежных и даже сепаратистских формах. Примеры этого время от времени демонстрирует наше казачество.
Движение, по словам Пургина, будет максимально пестрым не только в плане широкого перечня городов и областей, но и с точки зрения идеологии. Пургин вспомнил Артема (Федора Сергеева), который объединил под знаменем Донецко-Криворожской республики политические силы от анархистов до монархистов. Таким образом, выработка общих позиций и ориентиров будет осуществляться в жарких спорах (их Андрей Евгеньевич назвал «агрессивной интеллектуальной средой») сразу по двум линиям, территория ведет диалог с территорией и политическая платформа с политической платформой.
Правые и консервативные силы сформулируют, почему Большой Юг един с исторической и духовно-метафизической точки зрения, а левые, более материалистичные и экономоцентричные, обоснуют его социально-экономическое и логистическо-инфраструктурное единство.
Пургин отметил, что движение не будет носить политический характер и выдвигать претензии на часть политической власти, но если оно станет заметным и громким, властные элиты и чиновники сами начнут прислушиваться к его повестке, подверстывая под нее свои действия. Андрей Евгеньевич предложил обратить взор на Санкт-Петербург. Северная столица, несмотря на сложившееся заблуждение о ней как о либеральном городе, весьма консервативна и патриотична, здесь на Крестный ход собирается до 100 тысяч человек, но в центре внимания стабильно полсотни либеральных маргиналов, создающих шумные информационные поводы.
По мнению Пургина, этот пример эффективной тактики вдвойне ценен тем, что получаем мы его от недругов, но это и пища для размышления — ведь мы сами своим повышенным болезненным вниманием раздуваем весомость либералов. Здесь, на секунду отойдя от манеры беспристрастного информатора, я соглашусь и тут же поспорю с Андреем Евгеньевичем. Сам писал, что патриоты невольно «раскармливают» либералов, а посему пора бы их почаще игнорировать, занимаясь самими собой и отталкиваясь от самих себя.
Но информационные ресурсы в нашей стране объективно находятся в основном в руках либералов, чем патриотов, и с «зомбоватниками на выставке Серова» и с «простите нас, украинцы» регулярно сталкиваешься вне зависимости от желания.
Во что в итоге выльется начинание Пургина — сказать сложно. Отмечу лишь, что на старте оно выглядит не только интересным и амбициозным, но и обладающим значительным потенциалом. Первая публичная организационная встреча намечена на середину февраля в Ростове.
