Окончательно нынешний жанр декабрьских верховных выступлений оформился в 2012 году после завершения медведевского интермеццо. Теперь этот жанр включает в себя оглашение президентского послания, приходящееся на начало декабря, а затем большую пресс-конференцию, выпадающую на середину декабря где-то около Николы зимнего.
Послание относительно краткое, занимающее около часа и, как и положено посланию, сугубо монологичное — правитель говорит, нотабли слушают. Пресс-конференция длинная — от трех до четырех часов — и происходящая в жанре диалога. В сущности, происходит разъяснение — чтобы не сказать разжевывание — темных и сложных мест послания. Повторение — мать учения.
Но к четвертому разу, в ходе декабрьского цикла 2015 года дидактика вышла откровенно печальной. Первый же ответ на вопросы прессы В.В. Путин начал с предварения: «Начнем с того, что я расскажу вам старый, замшелый анекдот. Встречаются два приятеля, один другого спрашивает: «Как дела?». Тот говорит: «Как в полоску: черное — белое». — «Сейчас какая?» — «Сейчас чёрная». Проходит еще полгода. «Ну как дела? Знаю, в полоску. Сейчас какая?» — «Сейчас черная». — «Нет, тогда же была черная». — «Нет, выясняется, что тогда была белая». Вот у нас примерно такая ситуация». Более откровенно сообщить urbi et orbi, что дела наши дрянь, невозможно.
Другая примета печали — полное отсутствие оживляжных вставок. Так памятных по прошлым годам выступления с рекламой вятского кваса или жалобы женщины на мужа —отставного военного, не желающего заводить домашнего кобеля. Квас и кобели — примета шутливого предновогоднего настроения, а накануне 2016 года дыхание праздника как-то слабо ощутимо, да и вообще не до шуток.
Так ли вреден такой настрой, сказать трудно. Когда кризис является во всей своей силе, когда всяк ощущает его на своем кармане и когда предсказывать цены и курсы не берется никто, явление к народу с речью «Нам не страшно усилье ничье, мчим вперед паровозом труда» могло бы произвести на аудиторию действие, обратное желаемому. Вместо того чтобы заразить публику бодростью, это может повергнуть ее в дополнительное уныние, если слишком велик контраст между делами нашими скорбными и казенным оптимизмом.
Иногда — это хорошо знали великие политические ораторы прошлого — мужественная речь «Будем держаться, покуда морды хватит» способна более воодушевить граждан, нежели менеджерский оптимизм, порождающий реакцию «Не верю!».
Другое дело, что сама тактика держаться, покуда морды хватит, предполагает довольно высокую степень слаженности, дружную силу. Тогда как оценка президентом деятельности правительства энтузиазмом не отличалась — скорее напоминала жанр постановлений ЦК, где сперва сообщалось, что всё вроде бы хорошо, но «вместе с тем» — и далее по тексту «тушите свет, сливайте воду».
Когда сразу за сообщением, что деятельность правительства удовлетворительна, следует: «Смотрите, в начале прошлого года был подготовлен и начал реализовываться антикризисный план… Анализ всего того, что сделано, говорит о том, что 35% — это больше трети — намеченных мероприятий в плане, к сожалению, пока не выполнены. И это говорит о том, что административных усилий, организаторских усилий по различным направлениям в различных министерствах, ведомствах, конечно, предпринято еще недостаточно, для того чтобы оперативно, своевременно и качественно реагировать на те вызовы, которые перед нами стоят», — это классическое «вместе с тем».
А довод в пользу того, чтобы оставить при деле слабосильную команду — «Считаю, что кадровая чехарда, как правило, — конечно, не всегда кадровые перемены являются негативными, — не нужна, она мешает. И если что-то у кого-то не получается, за что я тоже несу ответственность, я считаю, что здесь есть и моя вина», — не выглядит безусловно убедительным.
Возможно, оратор и сам это чувствовал, отчего пресс-конференция делалась еще более печальной.
