За последний год в связи с активно декларируемым, но, увы, пока слабо воплощаемым в жизнь курсом «национализации» элит только ленивый не припомнил библейскую цитату «где сокровище ваше, там и сердце будет ваше». В свете последних резких, но справедливых высказываний президента на только что прошедшем съезде ОНФ составные части этого высказывания можно поменять местами: «где сердце (а также печень, почки и другие органы) ваше, там и сокровище ваше».
Президент Владимир Путин озвучил для определенного сословия диковинные, если не кощунственные вещи. В стенах принимающего съезд «Экспоцентра» на Красной Пресне прозвучал совет чиновникам лечиться дома и, шире, создавать достойную сферу медицинских услуг на родной земле, а не пользоваться услугами чужеземной.
Выдвинутый тезис любому адекватному человеку представляется азбучной истиной. Частное лицо, имеющее на то средства и возможности, может лечить свои хворобы в любом конце света. Здесь, конечно, в связи с нарастанием геополитического противостояния и усилением западной русофобии до предельных величин тоже возникают сомнения. Однако касательно государевых людей вопросов быть не может.
Лечиться и вообще пользоваться социальной инфраструктурой они должны исключительно дома, на своей родине — которой и служат. Крепить к дорогим костюмам георгиевские ленты и пестро витийствовать о гадящей англичанке, шалящей немке и безобразничающей американке — этот словооборот станет даже актуальнее в случае избрания Хиллари Клинтон президентом США — наше чиновничье-кабинетное население научилось виртуозно. Демонстрировать на личном примере верность обозначенным ориентирам, причем даже в самых банальных бытовых вещах, оказалось делом более трудным.
Маркс считал одной из фундаментальных проблем капиталистического строя отчуждение человека от собственного труда и его плодов. В случае же капитализма дикого и компрадорского происходит отчуждение от плодов собственного труда не только простого, но и чиновного человека. Это уже не проблема, а преступление — не перед самим чиновником, естественно, а перед выгодо- (точнее, невыгодо-) получателями его деятельности. Как еще назвать всестороннее, повсеместное и зачастую издевательское снижение затрат и внимания к здравоохранению, образованию, сельскому хозяйству, дорогам, никак не касающееся его инициаторов и их семей, вкушающих радости зарубежных санаториев, университетов и гладких скоростных трасс?
Никто не требует показухи вроде походов Ельцина в бытность главой Москвы по булочным и поездок в троллейбусе. Организовать такой поверхностный эгалитаризм несложно: реальный же результат будет неуклонно стремиться к нулю. Приобщенность государственных служащих к результатам своей работы должна быть повседневной и неброской, но при необходимости жестко контролируемой. При распаде этой связи не нужен даже прямой подкуп — паралич лояльности бюрократов национальным интересам произойдет и так.
Буквально в июле я был в родных местах отца, поселке Пачелма Пензенской области. В советское время здесь была мощнейшая птицефабрика. Работавший там шофером мой дядя развозил кур и яйца по маршрутам от Карпат и Прибалтики до Кургана. Имелся хлебокомбинат, маслодельный завод, завод ЖБИ. С началом 1990-х всё пришло в запустение. Теперь работы в районе нет. На все окрестности одна больница. В случае родов надо ехать в другой райцентр. Инфаркт или какая-нибудь операция сложнее, чем обработка неглубокой раны, — ехать приходится и вовсе за полтораста километров в Пензу. Почти все, кто живет в сельской местности или имеет там родственников, скажут, что у них дела обстоят аналогичным образом. Именно. Так — практически везде.
К чиновникам поселково-районного уровня претензий здесь не так много: они могут грешить коррупцией, кумовством или халатностью, но в случае внезапных проблем со здоровьем им самим суждено мчать в ночи по ухабам в город, пусть даже в иномарке, а не в «жигуленке». Если же и там помочь не смогут — на дорогую зарубежную клинику деньги вряд ли найдутся. А вот начиная с уровня самого города, где принимаются решения относительно «оптимизации» сельской медицины, возникают вопросы. Чем город крупнее и ближе к Москве — тем вопросы печальнее и серьезнее.
Когда я был юн и страдал абстрактным гуманизмом либерального толка, меня очень возмущал один эпизод из нашего замечательного сериала «Место встречи изменить нельзя». Помните, когда Жеглов отдает свои и Шарапова продуктовые карточки соседке Шуре вместо украденных у нее, Шура обещает в благодарность «отстирать, помыть полы»? Жеглов же сурово прерывает ее: не говори глупостей, тебе детей кормить, солдаты нам еще понадобятся. Мне казалось возмутительным кормить детей не как собственно детей, а как будущих воинов. Сейчас я понимаю правоту Глеба Егоровича по этому и многим другим вопросам. Звучит сурово? Сформулируем более дипломатично.
В условиях серьезной международной напряженности и небывалых со времен холодной войны угроз национальной безопасности гражданам приходится жертвовать многими частными интересами ради общих. Но и государство, особенно в лице чиновников, — основная точка сборки данных общих интересов — должно быть особо чутким к гражданам. Это выражается в справедливом распределении не только уменьшающихся благ, но и трудностей.
Когда же солдаты в окопе доедают продукты, оставшиеся с доперестроечных времен по карточкам Жеглова и Шарапова, а командир с политруком ползут через нейтралку подлечиться в медсанчасти противника, о каком-либо сохранении суверенитета говорить смешно.
