Русская совестливость, западный прагматизм
Странная и истеричная кампания по поводу уничтожения контрабандного продовольствия, начавшаяся в российских соцсетях, вышла на международный уровень. Если быть более точным, то на Запад.
«Нью-Йорк Таймс» об этом написала, CNN сделала фильм на тему, а Маша Гессен расчувствовалась в «Нью-Йоркере»: «Они уничтожают еду в стране, по которой бродит призрак голода». Гессен вспомнила голод в Поволжье и блокаду Ленинграда и заявила, что ни в одной другой стране такого не бывает. The Moscow Times возрыдала о новых топках крематориев: злобные русские истребили 50 утят — и фото трогательных утят в приложении.
Русских мучит совесть, как можно уничтожать съедобную еду?
Пока совестливые россияне мучатся по поводу уничтожения нескольких сотен тонн контрабандного продовольствия, в Западной Европе происходит гигантская и дорогостоящая гекатомба: европейцы уничтожают тысячи и тысячи тонн отборных овощей и фруктов, миллионы голов скота и птицы, массу еды, которая могла бы накормить всех голодных мира. Никто и усом не поведет. Более того, хотя факты известны, совесть никого не беспокоит, да и не говорят об этом.
Нежная совесть — отличительное качество русских, их ахиллесова пята. Слеза ребенка, дорога, ведущая в храм, и подобные совестливые рассуждения не переводятся на язык западного дискурса.
Русские задумываются и мучатся, как ужасно уничтожать продукты. Европейцы уничтожают в сто раз больше, не задумываясь. Мы об этом даже не слышим, потому что не мы устанавливаем повестку дня.
Но любопытно, почему они это делают.
Ровно год назад Европейский союз столкнулся с проблемой. Российское эмбарго на продукты из ЕС создало пищевые излишки в объеме €5 млрд. Это был мощный удар по странам ЕС, в первую очередь по таким враждебным России странам, как Польша и Литва, но также по Франции, Италии и некоторым другим государствам. Вместо того чтобы образовавшуюся массу продуктов раздать в детские дома, дать пенсионерам или отправить в страны голодающей Африки (так, вроде бы, советовали прозападные совестливцы?), ЕС выделил €125 млн на приобретение и уничтожение излишков, которые не удается продать по установленной цене. Уничтожение, Карл!
Дискуссии о совести, которая должна мешать уничтожить еду, в то время пока многие голодают, на Западе не произошло. О решении Комиссии ЕС сообщили лишь небольшие региональные издания в Польше и Швеции. Но и те говорили в первую очередь о «помощи фермерам», а слово «уничтожение» почти не использовали, в то время как русские совестливцы кричали об уничтожении, а о помощи российскому сельскому хозяйству вообще не заикались.
Действия были одинаковыми — уничтожение еды. Цель одна и та же — помочь своим крестьянам. Но терминология отличалась, как день от ночи.
Алиса Шамир рассказала в своей нашумевшей статье, как уничтожают еду в Израиле — на сотню миллионов долларов ежегодно. Тут и контрабанда из Палестины, тут и религиозная десятина… Cosi fan tutte, пишет она, то есть так поступают все. Оно-то конечно, она права, но сравнение соломинки в чужом глазу и сучка в собственном еще никто не отменял. Россия уничтожила контрабандной еды на несколько тысяч долларов, Израиль — на сотню миллионов, а Европа — на миллиарды. Однако мы все слышим о несчастной судьбе загубленного пармезана, но не о горах пищи, уничтоженных в Европе для поддержания цены на товар.
Готов биться об заклад, вы про европейскую гекатомбу даже не слыхали. Хотя железного занавеса вроде нет и решения в ЕС принимаются публично. Так скандал об уничтоженной еде стал очередным наездом на Россию — после сироток, геев, сортиров в Сочи, сбитого лайнера… Можно к этому привыкнуть, но главное — не томить этим свою совесть.
Русская совестливость, конечно, предмет гордости, но слишком ей волю давать не надо.
