Лестничная юриспруденция

Признав незаконной передачу Крыма Украинской СССР в 1954 году, российская Генеральная прокуратура выпустила из бутылки боевого джинна. Теперь в эту высшую надзорную дистанцию поступил запрос от одного из депутатов о проверке законности признания Госсоветом СССР независимости прибалтийских республик в 1991-м.

Исходя из логики решения по Крыму, заключение Генпрокуратуры, в случае если она возьмется за рассмотрение этого дела, может быть только отрицательным. 6 сентября 1991 года независимость Эстонии, Латвии и Литвы была признана Госсоветом СССР. Но все дело в том, что такой орган, как Госсовет СССР, не был предусмотрен советской Конституцией; он был создан лишь накануне — 5 сентября 1991 года Съездом народных депутатов СССР в рамках закона «Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период». Сам этот закон, если рассматривать его объективно, был формой юридического антиконституционного переворота, сопровождавшегося самоликвидацией принявшего закон Съезда.

Честно отвечая на вопрос «Было ли законным признание Госсоветом СССР независимости республик Прибалтики», Генпрокуратура просто обязана ответить: «Нет». Потому что неконституционный орган в нарушение положений действовавшей Конституции принял незаконное решение.

Отразится ли как-то это суждение, если оно будет вынесено, на текущем юридическом признании Эстонии, Латвии и Литвы со стороны Российской Федерации? Нет, не отразится, поскольку РФ — это не СССР, а преемница РСФСР, президент которой Ельцин признал независимость республик Прибалтики еще указом от 20 августа 1991 года, в самые горячие дни политического кризиса вокруг ГКЧП.

Имел ли Ельцин на тот момент такое право, тоже интересный вопрос для юридического исследования? Поскольку государственная власть РФ с тех пор действует преемственно и непрерывно, то и решение о признании никуда не девается и от судьбы постановления горбачевского Госсовета никак не зависит.

Возможное признание решения Госсовета СССР незаконным не повлечет никаких последствий, но заставит понервничать и власти самих прибалтийских стран, и ЕС, фактически пользующийся «уведенным» у СССР прибалтийским добром.

Главная контроверза вокруг возможного отзыва этого советского признания состоит в возвращении к вопросу об основаниях прибалтийской независимости. Сами прибалтийские республики настаивали, что они восстанавливают свою государственность, установленную в 1918 году и насильственно прекращенную «советской оккупацией» в 1940-м. На этом основывается и политическая мифология этих стран, и акты по реституции собственности, и дискриминационная политика в отношении русского населения — так называемых неграждан.

В то же время советские власти, ведя спор с республиками, задумавшими отделяться в 1990 году, настаивали на том, что речь идет о субъектах СССР, которые если и хотят покинуть Союз, то должны пройти обязательную в таких случаях процедуру, включая референдумы, которых в этих странах не было.

Вопрос, что перед нами, независимые государства, временно утратившие суверенитет в 1940 году и восстановившие его в 1990–1991, или же вновь возникшие на основании советских республик политические образования, весьма щекотлив в территориальном смысле, особенно для Литвы. Если Вильнюс она получила от Сталина еще в независимом статусе, то Друскининкай, а, главное, Клайпеду — уже как советская республика. Да, до 1938 года Клайпеда была частью Литвы, но на момент вхождения Литвы в состав СССР находилась под суверенитетом Германии, и в 1945 ее получил в Потсдаме именно СССР.

Как часть Литовской СССР Клайпеда фигурирует в советских законах лишь с 1948 года. Другими словами, восстанавливая свою утраченную в 1940 году независимость, Литва должна была бы вернуть Клайпеду СССР.

Но эти любимые частью нашей патриотической общественности спекуляции на тему «если вышли, пусть вернут» имеют обратную сторону. На 1940 год в состав Эстонии входили Ивангород и Печоры, а в состав Латвии — Пыталовский район. Они были признаны СССР за этими странами по злосчастному Тартусскому договору 1920 года, закрепившему отпадение Прибалтики от разрушенной Российской империи. И, «тролля» Литву, мы сами можем быть в не меньшей степени «затроллены» границами 1940 года на гораздо более чувствительных участках.

Существующий статус-кво, когда страны Прибалтики рассматривают себя как преемников межвоенных государств, но при этом существуют в границах на 1991 год, в каком-то смысле устраивает всех.

Мы могли бы напомнить о том, что государственность двух из трех прибалтийских стран является сепаратистским отделением от Российской империи, совершенным в период германской оккупации в 1918 году. Да и государственность Литвы на момент вхождения ее в Россию в 1793 году не существовала, будучи уничтожена Польшей. Но юридическая аннигиляция всего советского наследия, скажем так, несколько запоздала. Соответственно, все наши рассуждения о сепаратистском статусе прибалтийских стран будут напоминать лестничное остроумие.

Однако риски, связанные с этим юридическим «троллингом», могут быть весьма существенны. Прибалтийские страны — члены НАТО, а значит, на них автоматически распространяется 5-я статья Североатлантического договора о взаимопомощи в случае агрессии. В западных СМИ постоянно обсуждается вероятность вторжения России в Прибалтику под предлогом «защиты прав русского населения». Картина соответствующего сценария, визуально сходная с картиной в Крыму, внедряется в подсознание западного обывателя.

Это значит, что однажды утром Россия может проснуться и узнать, что «совершила вторжение в страну НАТО». По улицам, к примеру, Даугавпилса или Нарвы будут расхаживать люди в форме, напоминающей российскую, без знаков различия, и отвечать на вопросы на холодноватом русском языке. Доказать западному телезрителю, что это не российские и не пророссийские силы, а, к примеру, провокаторы, будет довольно затруднительно. Таким образом, запуск агрессивной войны против России, подаваемой как оборонительная война НАТО в защиту одного из членов альянса, станет делом легче легкого.

Чтобы избежать этого, Россия должна быть сверхкорректной на международно-правовом уровне в отношении всех стран Прибалтики. Мы можем дипломатически защищать права русских, вводить экономическое эмбарго, оказывать гуманитарное давление, то есть делать всё, чем наша внешняя политика все эти десятилетия практически не занималась ни в Прибалтике, ни на Украине, ни где-либо еще. Но вот жестов, которые могут быть хотя бы истолкованы в духе агрессивных намерений по нарушению суверенитета прибалтийских стран, допускать нельзя.

Простите, мы никак не можем разобраться с главным вопросом нашей внешнеполитической повестки — украинским. Наша политика на этом направлении выглядит противоречиво, а порой и шизофренично. В этих условиях провоцировать и без того склонных к психопатологии в политике прибалтийских соседей — право же, не лучшая идея. Мы рискуем оказаться в положении человека, который не заметил, как перескочил от необязательной болтовни к конфликту, а потом вынужден оправдываться: «Ребята, да вы чего? Я ничего такого не говорил». Не лучшая ситуация.

Мы ни на минуту не должны забывать, что прибалтийские элиты нам не друзья, что они принципиально и агрессивно враждебны по отношению к России. Мы не должны забывать, что в этих странах живет русское население, которое видит в России защитника своих прав и серьезную моральную поддержку. И мы ни в коем случае не должны отделываться болтовней о поддержке соотечественников. Мы должны поддерживать их на деле.

Но агрессивные жесты против суверенитета прибалтийских стран — это не форма поддержки, это форма спровоцировать большой конфликт, в котором о русских в Прибалтике можно забыть. «Троллинг» в адрес прибалтийских стран на фоне скидок на газ Украине выглядит просто глупо. И они там это отлично понимают. Но при этом вполне могут использовать неосторожные слова и жесты и против России, и против своих граждан и неграждан русского происхождения.