Встреча «нормандской четверки» завершилась без больших сенсаций. Стороны подтвердили свою приверженность Минским договоренностям, а также заявили о необходимости отвода от линии столкновения не только тяжелого вооружения, но и вооружения калибром менее 100 мм. Казалось бы, можно стереть со лба дипломатический пот и заявить об очередном «судьбоносном консенсусе».
Однако за сценой дела идут совсем не так гладко, как хотелось бы.
Российский министр иностранных дел Сергей Лавров, отвечая на вопросы после встречи четверки, отметил: «Без движения по пути политических реформ, включая изменения в Конституции, согласование с Донецком и Луганском модальностей местных выборов, обеспечение особого статуса этих территорий, выполнение обязательств Киева по принятию закона об амнистии, разблокирование экономических связей с Донецком и Луганском, решение гуманитарных вопросов, выплат пенсий и социальных пособий, едва ли можно будет создать атмосферу, которая требуется для полного и добросовестного выполнения Минских договоренностей».
Похоже, ключевой становится проблема местных выборов в Донецке и Луганске, а также децентрализации на Украине. Причем стороны понимают ее по-разному. Украинские власти формально выступают в поддержку местных выборов. Об этом заявил в своем Twitter министр иностранных дел Украины Павел Климкин.
Однако если прислушаться к недавним заявлениям Петра Порошенко, украинские власти вкладывают в понятие «местные выборы» совсем не то содержание, которое предусмотрено Минскими соглашениями. Речь идет всего лишь о расширении полномочий местного самоуправления и проведении выборов на уровне районов.
Иначе говоря, Минские соглашения предусматривают, что в результате внесения поправок в Конституцию Украины и переговоров киевских властей с представителями ополченцев самоуправление должно быть предоставлено «отдельным районам Донецкой и Луганской областей» как единому субъекту. Должны быть всенародные выборы руководителя этого субъекта, должен существовать и его единый законодательный орган.
Киевские же власти в рамках своей реформы местного самоуправления предлагают разбиение Донецка и Луганска на множество мелких общин, каждая из которых не будет пользоваться никаким влиянием.
Порошенко отдельно выступил против федерализации Украины, отметив, что никакая федерализация разрешена не будет. Для страны, идущей «европейским шляхом», точка зрения странная. Федерациями являются Германия, Швейцария, Австрия, Бельгия — самые богатые и процветающие европейские государства. Фактической федерацией является Испания, которая, согласно Конституции, представляет собой «государство автономий». Сильные регионы и тенденция к федерализации наблюдаются даже во Франции и государствах с сильными унитарными традициями.
Федерализация или «автономизация» может быть решением, позволяющим избежать вступления общества, расколотого по языковому, культурному или национальному признаку, в гражданскую войну.
Британия применила войска против сепаратистов Северной Ирландии. Результат — многолетняя война, террористические акты, совершавшиеся в том числе и в британской столице бойцами ИРА.
В деле независимости Шотландии британцы пошли другим путем. Сначала разрешили автономию и восстановили много сотен лет не существовавший шотландский парламент в Холируде, затем даже согласились провести референдум о независимости. Результат — гражданской войны нет, Шотландия в составе Великобритании (пусть с расширенной автономией).
Аналогичным образом действовала Франция в отношении Корсики. Сначала отказывала в автономии, что вызвало многолетнюю партизанскую войну. Предоставление Корсике расширенных полномочий отчасти сняло проблему, хотя дискуссии на тему продолжаются.
Стоит ли говорить, что расширение полномочий регионов и последующая федерализация спасли от распада Бельгию, ныне разделенную на три федеративных субъекта, два из которых, не будь разумной политики учета национальных и языковых особенностей, давно превратились бы в отдельные государства или даже сошлись в кровавой войне. Я говорю о Фландрии и Валлонии.
Как видим, «европейский шлях» предполагает учет национальных и языковых особенностей тех территорий, население которых не принимает стандартизации и унитаризации центрального правительства. Альтернатива этому — война, что хорошо демонстрирует вся история Европы.
Впрочем, украинские власти, похоже, не намерены учитывать опыт Европы, вступить в которую они так стремятся. Официальный Киев под давлением гарантов Минских соглашений ведет дело не к местному самоуправлению Донецка и Луганска, а всего лишь к муниципальной реформе, позволяющей раздробить и ослабить регионы на всей территории Украины. Естественно, небольшие «общины» будут гораздо более зависимы от центральной власти, чем крупные области. Поэтому речь идет о централизации власти, а не о децентрализации.
В случае же с Донецком и Луганском замысел Киева понятен. Непризнанным республикам в очередной раз попытаются навязать параллельное существование на их территории украинских органов власти без признания Донецка и Луганска как единого субъекта, обладающего местным самоуправлением в составе Украины.
Попадут ли ополченцы, а вместе с ними и Россия, в ловушку подобного формата местных выборов? Из слов Сергея Лаврова следует, что скорее нет — Россия требует переговоров Киева и ополченцев, а последние вряд ли согласятся на упразднение ДНР и ЛНР и проведение местных выборов в выгодном Киеву формате.
Это означает, что борьба за реализацию Минских соглашений, а следовательно, за статус Донецка и Луганска, а также саму Украину только начинается. Происходящее — не последний раунд.
