В эти дни я съездил в Киев, чтобы своими глазами посмотреть на происходящее и понять, действительно ли на Украине победил фашизм-нацизм или это пропаганда?
Зачем такие дальние сравнения с незнакомым нам прошлым? Украина живо напомнила мне ельцинскую Россию после расстрела парламента в 1993 году — страшно, есть репрессии, но они не тотальны. Страх не сковал сердца людей. Люди побаивались, сидели, ночами ожидая арестов, но больших репрессий не было.
Вы помните эти дни, когда ликовали Ахеджакова и Сванидзе, когда банды молодчиков вышвыривали писателей и закрывали редакции. Потом пурга улеглась и народ стал писать «Банду Ельцина под суд» на заборах.
Победа Ельцина над парламентом привела к власти в Москве семибанкирщину, но не стала последним словом истории. Так и победа хунты — привела к власти союз националистов и олигархов, но вряд ли они навеки удержат Украину в своих руках.
На Украине 1993 год дубль два. В многонациональной России власть перешла к банкирам, а народу дали попсу по телику. Сценаристы украинского переворота учли опыт прошлого и дали народу вместо попсы более забористый дурман — махровый украинский шовинизм.
Украинцы разделились. Одни любят Россию и Украину и верят в общую судьбу двух славянских сестер. Другие клеймят Россию и славят Европу. Казалось бы, между ними пропасть, но и в Москве люди разделились подобным образом.
Мощная объединяющая сила — православная вера. В православном храме в Чернигове хунту называют «бесовской властью». «Бесовская власть отнимает у нас храмы и отдает их безблагодатным раскольникам-филаретовцам. Но мы каждый день славим патриарха Московского Кирилла». Они с восторгом рассказали мне о митрополите Онуфрии, предстоятеле Украинской православной церкви, который отказался встать, когда президент Порошенко говорил о погибших карателях. Наша церковь — часть Русской церкви, сказали они. И каждый день в Чернигов приезжают паломники из России, а паломники с Украины едут в святые места России.
О православной России и Украине мечтают многие украинцы, которые считают, что хунта предпочитает униатов и латинян. Для них тяга к единству так же сильна, как и при Богдане Хмельницком.
Другая общая скрепа — советская и коммунистическая. Михаил Кононович, глава украинского комсомола, кричал мне уже на перроне поезда: «России надо не с олигархами на Украине сговариваться, а с коммунистами. Мы сто процентов за союз с Россией!». Кононовича прогнали из аспирантуры из университета, но он работает не покладая рук, создает новый «Левый марш», новое левое объединение вместо развалившейся и запрещенной компартии.
— Сторонники дружбы с Россией — люди традиционные, — сказал мне Юрий Лукашин. — Это люди, сочетающие любовь к российскому и советскому прошлому и к православию, к нашему общему прошлому. Это прошлое не устраивает противников единства.
В новом книжном магазине на Крещатике, превращенном в маленький храм Степана Бандеры, посетители радостно делились впечатлениями от разбитых советских памятников и от возведенных памятников гитлеровским коллаборационистам — «героям УПА». Ну а в Москве известный публицист А.С. Ципко оправдывает их на страницах «Независимой газеты».
«Еще в 1996 году во время президентских выборов наш русский народ пошел за Ельциным, чтобы «коммуняга Зюганов» не вернул ему всё еще ненавистное «коммунистическое прошлое». А сегодня бывшая «братская Украина» стала окончательно нашим врагом, ибо позволила себе пойти русским путем начала 1990-х, не просто запретила советскую символику, но и сделала то, на что мы не смогли решиться, — поставила коммунистический режим в один ряд с национал-социалистическим. Почему украинцы, решившие вслед за нами полностью и окончательно сказать нет советской власти и советской идеологии, являются предателями?» — вопрошает главный научный сотрудник Института экономики РАН.
Его поддерживают прочие видные публицисты. Владислав Иноземцев «поддержал решение Верховной рады Украины запретить советскую символику наряду с национал-социалистской» и призвал Россию последовать по их пути — а иначе придет страшный Сталин.
Так что из Киева на Москву смотрят наши собственные 1990-е. Сторонники киевского режима в России — это те самые люди, которые рукоплескали расстрелу парламента, ваучерной приватизации, которые дружили с Ельциным и Березовским. Да, в России генерал Макашов и РНЕ были против Ельцина и использовались как страшилки, а бандеровцы на Украине стоят за хунту — коллективного Ельцина.
Ни у кого, с кем я встречался, не нашлось доброго слова сказать о после Зурабове, да и о его предшественнике. «Они занимались своим бизнесом, а о влиянии России, о связи с массами не думали и не думают». «Посол Михаил Зурабов — как министр обороны Анатолий Сердюков, оба только делали деньги. Один распродавал оборону, другой сдал Украину». Зурабов — один из плеяды чиновников, связанных с Семьей, со старым ельцинским режимом, кровными узами.
Почему Путин не сместит Зурабова и не пошлет активного дипломата, который сумел бы общаться с людьми, как умеют американские дипломаты? Этот вопрос задают себе многие.
Настоящей целью России на Украине может быть только воссоединение Украины (по крайней мере, левобережной) с Россией. Киев и Чернигов не менее важны, чем Одесса и Харьков. Эта цель так важна, что во имя ее можно позабыть о цене. Но как к ней прийти — вопрос тактический. Режим хоть и мерзкий, но не ужас, ужас, ужас. Разговоры о фашистах-нацистах относятся к области пропаганды и преувеличений.
Даже тактически стоит сбавить накал обвинений, убавить ненависть. Русские пережили подобный режим в 1990-е. Военные усилия по смене режима могут быть оправданы, если сложатся обстоятельства, не раньше и не позже. «Аще возставите и возбудите любовь, дондеже восхощет», говорит Песнь песней, то есть не спешите раньше времени. Но и откладывать даже на один день не следует.
