С.М. Гуриев, бывший ректор Российской экономической школы, в конце апреля 2013 года, предположив, что его могут притянуть к Иисусу за сотрудничество со сторонниками М.Б. Ходорковского, спешно бежал в Париж к жене. Там он служит по сей день в должности профессора экономики Школы политических наук (Sciences Po).
Сколь обоснованны были его страхи, неизвестно. С одной стороны, довольно много резидентов РФ кормилось и кормится за счет структур М.Б. Ходорковского без особенно вредных для себя последствий. С другой стороны, у французов есть правило, что когда тебя обвиняют в том, что ты противозаконно положил в карман собор Парижской Богоматери, следует немедленно бежать куда подальше, потому что докажешь ты свою невиновность или нет, неизвестно, а неприятные разбирательства по поводу кражи собора гарантированы. Возможно, решив, что его обвинят в краже храма Христа Спасителя, Гуриев решил немедленно бежать в Париж, и его можно понять.
Как бы там ни было, грешен был Гуриев перед законом или совершенно безгрешен, его эмиграция вызвала множество огорченных комментариев на тему «еще один высокий ум и всемирноученый профессор бежал в Париж из лап Чека». Далее следовали сетования по поводу философского парохода и России, изгоняющей своих великих ученых.
Осенью 2013 года журнал «Сноб» описал научное служение С.М. Гуриева, подобное жреческому тайнодействию: «Гуриев рассказывает про эту свою науку, которую в России не хочет знать никто, ну то есть буквально никто. Вся его наука международная, вся на английском языке. У нее строгая методология, математические модели... Экономика, которой занимается Гуриев, — это наука с незыблемыми законами, понятными критериями качества, актуальности и достоверности. Пять ведущих журналов в мире, еще сотня журналов «труба пониже, дым пожиже». Ты либо публикуешься в этих журналах на английском языке, либо тебя нет в мировом научном контексте».
Здесь, однако, возникает парадокс. Возможно, в ведущих научных журналах изгнанник по-прежнему публикует фундаментальные тексты на особом экономическом диалекте английского языка, каковые тексты способствуют свободе и процветанию западного мира. Но его тексты, публикуемые не для посвященных, а для профанов, откровенно пусты и банальны, на каком бы языке — священном или вульгарном — они бы ни были изначально написаны. Сплошное общее место прогрессивной общественности, под которым можно поставить имя любого автора. Хоть М.М. Касьянова, хоть М.Б. Ходорковского, хоть (вычистив жаргонизмы) А.А. Навального. Либо все они из касты жрецов, либо не знаешь, что и думать.
Недавняя статья «Чем высокие военные расходы вредят экономике России» фактически содержит одну мысль: расходы на военное ведомство представляют собой бремя для бюджета, причем чем выше расходы, тем больше бремя. Очевидно, предполагается, что политики-то этого не знали. «Если Россия не могла позволить себе оборонный бюджет размером в 4% ВВП в хорошие времена, то сейчас, столкнувшись с низкими ценами на нефть, западными санкциями и экономической рецессией, она тем более не сможет справиться с таким высоким уровнем расходов на армию», — пишет Гуриев.
В принципе он, как и всякий гражданин — тем более в своем нынешнем статусе гражданина мира, — волен иметь любое мнение о том, какие военные расходы должна иметь Россия и должна ли она иметь их вообще. Но в звании всемирноученого профессора он вроде бы должен показать, что нынешние военные траты неоптимальны. А для этого необходимо хоть как-то коснуться военных угроз, соответственно, оборонных потребностей России. Потому что не существует идеальных показателей для военного строительства как такового. Конфигурация территории, протяженность границ, система союзов, спокойные (или беспокойные) соседи, особенности не только военной, но и чисто политической доктрины — всё это сильно влияет на общий относительный и абсолютный уровень военных расходов. Предыстория, т.е. нищенское состояние армии в 1990-е годы, тоже влияет на этот уровень, ибо расходы на возобновление военного строительства могут быть довольно велики.
Но для Гуриева всего этого не существует вообще. Единственное, что должно определять военные расходы, — требование бездефицитности бюджета — «Низкие цены на нефть и спад экономики приводят к снижению доходов бюджета, его дефицит вырастет с 0,5 до 3,7% ВВП. Это серьезная проблема, так как Россия, несмотря на незначительный размер суверенного долга (всего лишь 13% ВВП), не может занимать на мировых финансовых рынках из-за санкций. Поэтому у российского правительства остается только один вариант финансирования бюджетного дефицита — воспользоваться Резервным фондом». Вариант печатного станка — не самый лучший, кто бы спорил — не рассматривается в принципе.
Изречение Наполеона «Народ, который не желает кормить свою армию, будет кормить чужую» в данной мировоззренческой системе не существует. Притом что при альтернативе «печатный станок vs. кормление чужой армии» многие державы предпочитали станок. Для Гуриева же вся мучительная многофакторность военного строительства сводится к императиву Кудрина — «И кроватей не дам, и умывальников», а равно «Пускай команда моя слабосильна, зато в бюджете моем обильно».
Притом что, конечно, беспредельность военных расходов тоже — см. опыт позднего СССР — не сулит ничего хорошего. Здесь, как и вообще в экономике, а равно и в политике, сопрягать надо, сопрягать. Но, казалось бы, на то и всемирноученость профессора, чтобы в — видит Бог, непростом — вопросе о военных расходах найти компромиссный вариант, прочертить среднюю линию, обеспечить какое-то сопряжение державного строительства с интересами бюджета. Но весь высокий гений профессора сводится к тому, чтобы державное строительство по умолчанию признать вовсе не нужным и даже не существующим. Что, конечно, очень упрощает задачу — правда, решение ее в таком усеченном варианте не всякому нужно.
Вообще говоря, такая нищета политических исследований мало кого трогает. Эмигрантом больше, эмигрантом меньше, Россия мало что потеряла, Sciences Po мало что приобрела, а Париж — прекрасный город.
Но высший экономический талмудизм, являющийся царицей всех наук, a la longue представляется несколько однообразным и даже утомительным, а начетчики от экономикс представляют откровенно жалкое зрелище. Страшно сказать, но у марксизма-ленинизма и то было больше формальных оснований на то, чтобы всюду влазить со своим утешением философией.
