Даже дети знают, что Алла Борисовна Пугачева больше не поет. Поэтому событиями культурного процесса становятся не пугачевские песни как таковые, а сам факт того, что они вообще появились.
Так случилось и с новой песней примадонны, посвященной беспроигрышному сюжету советской эпохи — борьбе за мир. Песня называется «Война». Как и предыдущая песня «Нас бьют, мы летаем», она адресована сетевому пользователю. За пару недель песня набрала около 500 тыс. просмотров.
Отчасти песня воплощает заявку Аллы Борисовны повторить успех антивоенной песни Гурченко «Молитва». Однако если в песне Гурченко лирической героиней является мать, то у Пугачевой в женской ипостаси выступает сама война. Отсюда один шаг до того, чтобы переиначить известный тезис Гераклита «Война — отец всего» и связать войну с матерью.
От чьего имени поется песня, неизвестно. Антивоенный настрой песни неуловимо переходит в женоненавистничество.
Выбор темы вряд ли может быть случайным обстоятельством. В ситуации, когда именно Алла еще какие-то 15 лет назад была главным образцом для подражания, этот выбор означает слом ролевой модели. Но, возможно, речь о том, что Пугачева всегда была кем-то другим, не тем человеком, кого хотели в ней видеть. Пугачеву трудно упрекнуть в неискренности. Но от поздних признаний веет душевной ленью.
В той фазе развития масскульта, когда телеэкраны и подмостки заполняют удачно загримированные двойники бывших деятелей культуры, она остается одной из немногих, кто не участвует в шоу подобий, восставших против образцов.
Не берясь изображать кого-то другого, Алла Борисовна вот уже многие годы изображает саму себя. Любители злых шуток гадают, какое место займет певица на шоу собственных двойников. Эти шутки не лишены основания. Однако и без них ясно: уйдя со сцены, Пугачева мучительно ищет, чем бы заняться. Роль музы фестиваля в Юрмале плавно трансформировалась в роль музы для ринувшегося в политику олигарха Прохорова. Оба проекта не выдержали столь высокого и обязывающего покровительства.
Новое амплуа вырисовалось в разговоре Пугачевой с Собчак на телеканале «Дождь». Собчак говорила о том, что хотела бы стать для нынешнего общества «новой Пугачевой», а Пугачева, посмеявшись над ней, смекнула, что ей нужно предстать «нынешней Собчак».
Это привело к фатальным изменениям в репертуаре певицы. Никогда не любившая то, что в номенклатуре песенных репертуаров называется гражданской лирикой, она взялась исключительно за песни протеста. Против чего протестует Алла Борисовна, так до конца и не ясно. Как и 30 лет назад, она остается обладателем всех тех трофеев социального успеха, о которых обычным людям в нашем обществе остается только мечтать.
Фигура Аллы Борисовны Пугачевой была придумана в ту эпоху, когда образы рабочих и колхозниц окончательно перестали удовлетворять неуклонно возраставшие потребности советского народа в героях и кумирах. Последние героини труда, способные сконцентрировать на себе всеобщее внимание, сгинули еще в 1960-е. Но уже тогда оказалось свободное место, заполнение которого в несоветском мире было в ведении шоу-бизнеса.
Однако шоу-бизнеса в Советском Союзе не существовало — и место оставалось незанятым.
Конечно, и до Пугачевой имелась целая колода эстрадных дам, но все они за редким исключением оставались рядовыми труженицами сцены. Попадая за кулисы, они не переставали быть звездами. Почти никто из них не соответствовал главному канону шоу-бизнеса — играть в жизни хотя бы немного больше, чем в огнях рампы. Их популярность не носила промышленных масштабов, они заведомо уступали передовикам труда обоих полов.
Нужна была фигура, которая соединила бы советский промышленный размах творчества с нерусской манерой играть в женщину с судьбой для себя и для публики.
Второе условие было обязательным: героиням труда тоже придумывали биографии, но тут нужно было участвовать в этом самой, самостоятельно подбирать под формируемый образ «предлагаемые обстоятельства».
Новый женский кумир должен был сохранить какую-то связь с «Пашей Ангелиной» из советского фольклора, но лишь в том смысле, что Золушка, проснувшаяся во дворце принца, не должна была превратиться в бездельницу и забыть о своем прошлом.
Пугачева была идеальным кандидатом на роль эталонной женщины эпохи, когда борьба за равноправие окончательно обернулась борьбой за государство с женским лицом. Она была плотью и кровью той женщины, которая рождалась у гражданок при исполнении в их думах о хорошем.
В киноленте «Пришла и говорю» Пугачева, подобно героине фильма «Член правительства», всенародно доказывает, что она «простая русская баба». В том же кинопроизведении она, подобно героине картины «Светлый путь», бьет рекорды (освоенные станки заменяют ей покоренные стадионы).
Имея хрестоматийную «трудную судьбу» (мать-одиночка), Пугачева легко пошла на то, чтобы инсценировать эту биографию уже в первом своем фильме — «Женщина, которая поет» (как настоящие звезды, западные). Обладая уникальным голосом, певица легко отдала его за то, чтобы он превратился в аккомпанемент реальности реального социализма. Одна страна, одна система, один голос. С началом перестройки Пугачевой долго искали преемницу. Поиски ничем не увенчались, поскольку Пугачева сама эти поиски и возглавила. Потом называть кого-то «новой Пугачевой» стало уже неприлично.
В постперестроечную эпоху культурологи всерьез спорили: кто почитался более искренно — Пугачева или Брежнев. Тогда казалось, что на стороне Брежнева официоз, а на стороне Пугачевой — почитание, идущее из самого нутра. Сегодня — ровно наоборот. Пугачева насаждается через телевизор, а память о старце-генсеке равносильна памяти о дорогом и любимом прадедушке.
В те же годы Пугачева любила пересказывать анекдот, в котором генсек обидно называется мелким политическим деятелем эпохи ее имени. Этот пересказ больше говорит не о Брежневе, а о политических видах самой певицы. Впоследствии Пугачева много раз показывала, что хотела бы стать политиком. Она призывала вынести из Мавзолея тело Ленина («Все уже попрощались, хватит»), пыталась создать универсальную еду для народа («у кого нет пирожных, тот пусть ест сухари»), создавала обувь премиум-класса («обуем элиту»).
Однако во всех этих случаях Пугачева повторяла ошибку Луи Пастера. Знаменитый охотник за микробами хотел стать депутатом парламента, не понимая, что состоялся как политик без всякой парламентской демократии (и даже вопреки ей). Пугачева играла политическую роль как певица, а в рамках обычной политической жизни пела с чужого голоса.
Песня Пугачевой «Война» свидетельствует о том, что она хочет вписаться в «борьбу за мир» и перенимает главный лозунг советского агитпропа. В перехвате советских тем Пугачева явно соперничает с теми, кто стоял у истоков возвращения звания «Герой труда» и других символов, служивших украшением советского образа жизни.
Однако вряд ли это может обернуться для певицы какими-нибудь шансами в области реальной политики. Она всё больше превращается в отечественную версию Йоко Оно, женщину, борющуюся за мир, потому что всё остальное получается у нее еще хуже.
К тому же, как и Йоко, Пугачева — вдова. Она тайная вдовствующая спутница почившего в бозе Советского Союза.
