С чем ее едят, эту свободу? Судя по всему, требуется немало приправ и соусов, чтобы превратить этот безвкусный продукт в нечто удобоваримое.
Творчество масс поражает изобретательностью и находчивостью подавать свободу в таких неожиданных сочетаниях, что порой просто переходишь на нервный смешок.
Вот Максим Кац выплеснул волну негодования в сеть и бросился ночью спасать уничтоженный стихийный мемориал Бориса Немцова на мосту. Молодой скряга завелся не на шутку, перемежая патетические призывы с настойчивыми напоминаниями о дороговизне цветов в ночное время и порадовался, что днем, конечно, восстанавливать мемориал будет дешевле. Не забыл помянуть оплату работы фотографов и отказался продолжать это дорогостоящее занятие. Словом, юноша, ты или трусы надень, или крестик сними. Или я что-то совсем не понимаю в борьбе за свободу?
Вот Даниил Грачёв, яростный и видный пропагандист вильной Украины, который еще недавно поливал гневными речами Юго-Восток, явился народу в качестве ведущего в ток-шоу на телеканале НТВ. Российские сети захлебнулись от возмущения и рассыпали цитаты молодого борца, которым мог бы запросто позавидовать и сам Геббельс. Полноте, ну увлекся юноша проклятиями — кто не был молод, тот не был глуп. Кому бы он еще был интересен, если бы просто жевал пресные слова о свободе Украины по всем правилам политкорректности.
Зря возмущаются наши граждане: такие кульбиты повседневности дают отличную пищу для размышлений о превратностях свободы. Почему, например, и Алексею Навальному, и Михаилу Ходорковскому, и Ксении Собчак можно, вопреки всем канонам оппозиционной идеологии, твердо признавать необратимость присоединения Крыма к России, а Даниилу Грачёву нельзя перерождаться с сегодня на завтра? Ничего, подучится еще, наберется умения, расширит словарный запас и всё будет хорошо у него. Не он первый, не он последний.
И Минкульт, и администрация президента РФ высказываются в пользу целесообразности предварительной цензуры: стоит всё же просматривать спектакли и иные произведения свободного творчества, прежде чем выпускать их в массы. Дело хорошее, тут ведь с этой свободой творчества и до белых столбов дойти можно. А активисты, которые поднимают знамя борьбы в поддержку новосибирской постановки «Тангейзера», начинают флешмоб и призывают земляков собираться с плакатиками «За свободу творчества» на площади Ленина в центре города. Они негодуют и протестуют, но вызывают смех, потому как уместнее было бы собираться под старыми и добрыми советскими плакатами «Свободу творчества в массы!» на этой самой площади.
То же касается и негодующих православных активистов у памятника Владимиру Ленину. Или борцы за свободу в Харькове сносили памятник вождю пролетариата под каскады нервного смеха — что ж уничтожать памятник человеку, благодаря которому и появился нынешний юго-восток Украины со всеми проблемными пророссийскими областями.
Неожиданные миксы получаются на каждом шагу в нашей жизни. Да что говорить, двуглавые орлы на башнях Кремля спокойно себе соседствуют со сталинскими рубиновыми звездами. И ведь попробуй кто тронь эти звезды — волна народного гнева, невзирая на политические пристрастия, поднимется немалая.
Клянут противников оперы, которые перечеркивают судьбу «Тангейзера», даже не смотрев постановки. Слушайте, а это обязательно, правда?
Куда уж осторожный Дмитрий Быков, выступая на «Эхе Москвы», заявил, что не смотрел, однако судил по информации из СМИ и предрек разгромную критику постановщикам сего действа. Он вообще против интерпретаций классики — надо, мол, ставить так, как написано. Однако совсем недавно сам поэт, не моргнув и глазом, миксовал эту самую классику на пару с Михаилом Ефремовым, выступая в тандеме поэта и гражданина. Почему вот я, например, не могу судить о его творчестве по отзывам и информации из сетей и СМИ? Я всегда уважал студенческие капустники и самодеятельность. Особенно в сельских клубах. Люди же старались, работали, это их жизнь. Особенно в далеких от центра городах СССР — сколько их тогда было.
Я вообще человек деликатный и тактичный. Правда, мне бы и в голову не пришло одаривать это творчество такими же восторженными эпитетами московского творческого класса и наших граждан, покинувших убогую «Рашку», которыми были усыпаны с головы до ног и Гражданин, и Поэт новой России. И на «бессмертную» постановку Богомолова «Братьев Карамазовых» с унитазами на сцене и самоубийствами всех кого угодно, кроме Смердякова, не пойду. Пусть меня заклеймят какими угодно словами и проклянут до второго пришествия. Я уж как-нибудь по старинке.
Я уж как-нибудь, повинуясь внутреннему чувству вкуса, не буду задавать вопросы-опросы в годовщину снятия блокады Ленинграда, не ссылаясь при этом ни на Владимира Мединского, ни на безбрежную свободу слова и творческого самовыражения. А нам еще это предстоит: 70-летие Победы не за горами, и еще утонем в водопадах помоев, которые будут выплеснуты на наши головы. Но ни одна социальная группа, корпорация и так далее не просуществовали бы и дня, если бы следовали принципам этой самой свободы высказываний.
Попробовали бы жаждущие свобод начать, например, флешмоб против дороговизны гробов и похоронного бизнеса в зале, где проходила церемония прощания с Борисом Немцовым. А почему нет? Надели бы, например, балаклавки и сплясали с воплями «Богородица, прогони похоронщиков» в самом зале прощания с покойным. Свобода творчества и самовыражения, посаженные на твердые принципы. Что не так?
Фильм Феллини «Репетиция оркестра» благополучно забыт, но, похоже, стоит о нем напомнить. Стоит еще увидеть разрушительный хаос, в который превращается всё, когда свобода обильно сдабривается острыми приправами.
Нам давно нужен режиссер. Жесткий и властный. Нам давно нужна цензура. Нам, которые прошли и помнят тот ужас абсолютного и необратимого уничтожения всего и вся за несколько месяцев 25 лет назад. Уничтожения в пучинах ликующей свободы даже самих себя.
Пора собираться и начинать новый путь к созиданию страны. Не обращая внимания ни на какие кульбиты свободных мастеров и творческих личностей. Ваше дело — не лезть под руки.
