Обратка или Немезида
Буйство Русского освободительного движения SERB, разгромившего стихийно учрежденный мемориал Б.Е. Немцова на Немцовом (Б. Москворецком) мосту в Москве, не может быть терпимо в цивилизованном обществе. Еще с времен Древнего Рима утвердилась та мысль, что государство не мстит мертвым.
Что расширительно налагает соответствующие обязанности и на частных лиц, поскольку законная месть — это монополия государства. Если оно выводит мертвецов из-под своей юрисдикции, то и частные лица не должны мстить тем, кто уже не может ответить ни словом, ни делом.
Идея эта, однако, пробивала себе путь с большим скрежетом. Известны регулярные буйства черни под стать движению SERB в самом Риме — и античном, и средневековом, — когда раздавался глас народа: «Тиберия в Тибр!», то в Тибр бросали останки папы, известного своим предосудительным поведением. Суд над покойниками вообще был известной и малопривлекательной чертой средневековой юстиции. Но не прошло и 20 веков, как уважение к мертвым стало все-таки преобладать среди культурных народов.
Если же мертвых следует уважать, это должно относиться по смежности также и к стихийно возникающим мемориалам на месте чьей-либо гибели. Вдоль российских автодорог (впрочем, не только российских, еще четверть века назад подобный обычай наблюдался и в Карпатах на Западной Украине) стоит довольно много самочинно поставленных памятных крестов — знак уважения к разбившимся автомобилистам.
Довольно часто погибший был сам виноват и вообще вряд ли был сильно добродетельнее убиенного Б.Е. Немцова, но нам-то что за дело? Если память желают почтить — значит, это кому-то нужно. Если мне это не нужно, ничто не мешает мне ехать мимо, не останавливаясь. Во всяком случае, желания погромить самоуправно установленный придорожный крест ни у кого не возникает.
И вообще полезно помнить совет фарисея Гамалиила, законоучителя, уважаемого всем народом: «Незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около 400 человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. После него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались. И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками (Деян. 5, 36-39)».
Mutatis mutandis — совет применим и к общественному мемориалу Б.Е. Немцова: Бог лучше управит это дело, нежели активисты движения SERB. Можно, конечно, сказать, что эдак и гитлеровский мемориал не следует разрушать, но reductio ad absurdum не всегда убедительно. Б.Е. Немцов — как бы в нему ни относиться — в любом случае не являлся зверем из бездны. Таковых зверей, к счастью, вообще довольно мало, а с выходцами из грешного и обиходного человечества, коих подавляющее большинство, — см. законоучителя Гамалиила.
Впрочем, реакция публики на SERBскую борьбу против покойника оказалась весьма здравой. Кто-то активистов похулил, кто-то промолчал, но возгласы — тем более массовые — «Ай да молодцы!» услышать Бог избавил. В этом отношении наблюдается значительный прогресс по сравнению с 2012 годом. Тогда, ровно 3 года назад, состоялись храмовые пляски хорового общества Pussy Riot, породившие в обществе раскол и вызвавшие немалое сочувствие части его к плясавицам. Между тем что деяние SERB, что деяние Pussy Riot находятся на одной линии — максимально грубо, жестко и похабно оскорбить искренние чувства людей.
Можно рассуждать о том, что ино дело «Храм Мой храм молитвы наречется», а ино дело — почитание памяти Бориса Ефимовича, но в том отношении, что плевать в душу никому нельзя, дело выходит одно и то же.
Если кощунство — право и даже обязанность истинного художника, как нам с усердием разъясняли в связи с храмовыми плясками, а также с многими другими инцидентами, то перформанс на Немцовом мосту свидетельствует лишь о том, что движение SERB достигло высот истинного художества. Не хуже, чем у… — но скрашиваю речь, ибо список будет чрезмерно длинным.
Может быть, обратка — в былые времена в таких случаях также говорили: «Немезида!», — полученная любителями современного всеотрицания, приблизила их к той мысли, что кощунство есть моральное безобразие безотносительно к тому, над чем кощунник ругается и что он бесчестит. Правда, при неповрежденной голове нет и надобности прибегать к воспитательной обратке.
Некоторым вещам — например, о равной недопустимости деяний в духе хоть SERB, хоть Pussy Riot — обыкновенно учат в детстве папа с мамой.
