«Все, кто прикоснется к Булгакову грязными руками, будут наказаны»
2 марта в московском театре «Русская песня» представят мюзикл «Мастер и Маргарита» по одноименному роману Михаила Булгакова. Музыку написали сразу шесть авторов: Антон Танонов, Ольга Томаз, Сергей Рубальский, Ирина Долгова, Олег Попков и Александр Маев. Над либретто постановки также трудились шестеро, в том числе внук писателя, президент Фонда Булгакова Сергей Шиловский-Булгаков. О тайнах мистического романа правонаследник писателя рассказал корреспонденту «Известий».
— Говорят, вас в этом мюзикле не всё устраивало.
— Моя задача как наследника — популяризация творчества Булгакова и доведение основной канвы его произведений до зрителей. Я практически постоянно читаю различные инсценировки, ведь спектакль «Мастер и Маргарита» сейчас идет в 40 театрах. Каждый режиссер пытается донести свое видение. Я никогда не вношу корректировки в чужую трактовку, но у меня есть железное правило: никакой отсебятины. Многие, к сожалению, считают, что должны что-то от себя дописать, изменить.
В мюзикле есть несколько линий, которые не идут вразрез с основной мыслью романа, но отсутствуют в нем: например, любовная история Геллы и Воланда.
Но я никогда не возражаю — только предлагаю. Как правило, мы всей командой обсуждаем возможные изменения.
Москва, например, увидит новый вариант мюзикла: было переделано начало, некоторые сцены. Ну и, конечно, будут новые артисты — Анастасия Макеева и Глеб Матвейчук.
При всем моем уважении к петербургской публике, московская сцена — нечто совсем иное. Здесь, в отличие от Северной столицы, свой мюзикл есть почти в каждом театре. Столичная публика избалована, она многое видела, знает. В Петербурге уже полгода идут аншлаги, но здесь, мне кажется, первое время их не будет. Московский зритель должен присмотреться.
— Как долго он будет присматриваться?
— Думаю, по меньшей мере несколько месяцев. Если отбросить привозные мюзиклы, типа «Призрака Оперы» или «Красавицы и Чудовища», то мы равняемся на Театр оперетты. Надеемся с ним конкурировать.
— Мюзикл считается жанром несерьезным. Михаил Булгаков бы одобрил такую версию «Мастера и Маргариты»?
— Трудно сказать. Конечно, «Мастер и Маргарита» — серьезное сочинение, и, на мой взгляд, даже ни одна экранизация не сделана так, как должно. С другой стороны, мюзикл — это тот жанр, который популярен у молодежи. А не секрет, что интерес к литературе у этого поколения упал. Если после мюзикла зрители захотят почитать книгу — значит, наша основная задача выполнена. Впрочем, Булгаков и так, несмотря на всяческие притеснения, признан самым читаемым писателем ХХ века.
— Притеснения?
— Да. Хотя афоризмы Булгакова звучат в нашей речи практически каждый день, ему до сих пор нет памятника в Москве. Мы давно занимаемся этим вопросом, было постановление правительства, сам памятник авторства Александра Рукавишникова уже отлит, но поставить его мы не можем из-за бюрократических проволочек. Проект Рукавишникова подразумевал целый скульптурный ансамбль: лавочка, на которой сидит Булгаков, фонтан с Иешуа, статуи героев, примус, машина. Расположить всё это на Патриарших прудах было невозможно. По времени проект совпал с осушением Патриарших прудов, и жители решили, что комплекс будет чуть ли не вместо прудов. Было много жалоб, и проект прикрыли.
Теперь же мы бьемся только за лавочку, но и это пока не получается. В Москве нет ни улицы, ни станции метро в его честь. Зато есть и Лермонтовская, и Лермонтовский проспект! Это необъяснимо. Булгаков во все времена был неугоден власти. Чем сейчас не угодил — я не знаю.
— Но ведь есть музей.
— Даже два. Один — в квартире № 50, другой — на первом этаже того же дома. В частном музее хорошая посещаемость, экскурсии, спектакли. А в госмузее, которому выделяются огромные деньги, не происходит ничего. Хотелось бы, конечно, объединить два музея. Но пока это только мечты.
— Давайте вернемся к «Мастеру и Маргарите». Вы сказали, что вам не нравится ни одна из экранизаций?
— К сожалению, да. Что касается фильма Юрия Кары, на мой взгляд, он просто не очень талантливый режиссер, хотя у него хорошие актеры. Есть у Кары какой-то комплекс: он любит обнаженную фигуру и в «Мастере» так разошелся, что это уже просто стало неприличным.
Если говорить о фильме Владимира Бортко, то у него нет таких актеров, как Гафт, Ульянов. Он много внес от себя, чем очень испортил фильм.
Сейчас мы ведем переговоры с Голливудом. Идет конкурентная борьба между двумя крупными голливудскими киностудиями. Мне всё равно, какая победит: и та и другая — это возможность привлечения хороших актеров и большого бюджета. Я не сомневаюсь, что они смогут отлично снять библейскую линию и тему любви. А вот Москву 1930-х сделать будет очень сложно.
— Кого бы вам хотелось видеть в роли Маргариты?
— Раньше мы думали о Натали Портман, о молодой Кэтрин Зета-Джонс. На роль Воланда хотели приглашать Аль Пачино или Джека Николсона. Но время уходит, так что будем думать после заключения контракта.
— Говорят, у Маргариты был реальный прототип — ваша бабушка, Елена Сергеевна Булгакова.
— Это правда. Моя бабушка прожила с Михаилом Афанасьевичем всего восемь лет. Как известно, детей у Булгакова не было, но он усыновил моего отца, которому на тот момент было 7–8 лет. Тогда наследницей всех прав стала Елена Сергеевна. Она помогала Михаилу Афанасьевичу во всем, редактировала тексты вместе с ним, знала «Мастера и Маргариту» наизусть. Их любовь и преданность друг другу в итоге и стали основой романтической линии «Мастера». Елена Сергеевна была фантастически умной, красивой женщиной. Когда Булгаков умирал, он подозвал ее к себе и сказал: «Хочу, чтобы знали, чтобы помнили». Она дала ему слово — и сдержала его, хотя на это потребовалось 20 лет! Через что ей пришлось пройти! Она была готова даже ведьмой стать (смеется).
— Как обстоят дела с защитой авторских прав?
— Сперва я бросался на амбразуру, пытался судиться, но потом понял, что это бесполезно. У нас мало компетентных в вопросах авторского права судей, мало кто хочет вообще этим заниматься, а за границей дела рассматриваются по 3–4 года.
Не так давно же срок действия авторских прав продлили до 70 лет, так что я начал приучать к этому делу своего сына. А когда срок истечет, произведения станут народным достоянием.
— То есть все смогут коверкать их, как захотят?
— Не хочется в это верить.
— А каковы суммы авторских отчислений? На жизнь хватает?
— Жить можно на любые деньги. Но если бы был жив Михаил Афанасьевич, суммы были бы значительно больше. Автор получает одни деньги, а наследник — другие. Сумма отчислений за книги не превышает 5–6%, а тиражи небольшие. Да и наследников двое — по линии старшего брата у меня есть племянница. Так что если разделить сумму на двоих и вычесть налоги, получается совсем немного.
— С пиратством приходится сталкиваться?
— Я уже не стараюсь искать виновных, потому что четко знаю одно: все, кто к Булгакову прикоснется грязными руками, абсолютно точно будут наказаны. Рано или поздно возмездие к ним придет. Вот, например, фильмы Кары почему так долго не выходили на экраны? Там тоже не всё чисто было.
Впервые я это понял еще в 1966 году, когда жил у бабушки. Как-то она заболела, а к нам домой принесли мокрые гранки «Мастера и Маргариты», которые нужно было отредактировать и быстро отдать в печать. Так что она лежала с высокой температурой, а я ей читал — так мы и правили текст.
Во время этой читки я ее спросил — про что этот роман? Она сказала: «Ты вырастешь и сам поймешь, а пока я просто объясню. Роман о добре и зле. О том, что зло всегда будет наказано, а добро — победит». Абсолютно детское объяснение, но со временем я понял, что это действительно так. Все люди, которые каким-то нечестным способом хотели заработать деньги на Булгакове, были наказаны.
— Архив писателя у вас сохранился?
— После смерти Елены Сергеевны мой отец передал почти всё в Ленинскую библиотеку. У меня осталось только малое собрание сочинений, которое печатала бабушка. Вот этот стол — булгаковский. Есть еще несколько книг, которые Михаил Афанасьевич посвятил бабушке и подписал. Многое я отдал в музей МХТ имени Чехова — портрет, лупу, очки.
— Сейчас вы по-прежнему ощущаете себя внуком Булгакова?
— Бабушка, когда я был маленький, всегда выписывала мою двойную фамилию. И я всегда подчеркиваю, что прихожусь внуком Елены Сергеевны Булгаковой. Я продолжатель их дела, и, конечно, Михаил Афанасьевич стал для меня родным человеком.
— То есть вы — внук Маргариты?
— Да, вот это правильно.
