Археологи относятся к своим находкам со смешанным чувством восторга и сожаления. Восторга перед новым открытием и сожалением по поводу того, что открытие зачастую грозит памятнику безвозвратной гибелью. Сколько золота было похищено из кургана Куль-Оба в октябре 1830 года, когда археологи оставили уже вскрытый курган на ночь без охраны! Найденную в Египте мумию знаменитого завоевателя фараона Тутмоса III буквально разрезали на части современные грабители, чтобы добыть зашитые внутри амулеты.
Раскапывая, археолог зачастую уничтожает — такова грустная дилемма этой профессии. В последнее время к обычным археологическим рискам прибавляются еще и политические. На наших глазах извлеченный европейскими исследователями из полного забвения удивительный мир Древнего Востока опять погружается в небытие. Причем уже безвозвратно. Музеи разграбляются — так было и во время американского вторжения в Ирак, и во время египетской «цветной революции». Целые древние города, как прекрасная Пальмира, оказываются в зоне боевых действий в Сирии, и их судьба неизвестна.
По всей Ассирии саргонопад. Боевики ИГИЛ с молотками и дрелями крушат статуи древних ассирийских царей. В воздухе слышится что-то вроде: «Ашшурбанапал лалалалала!», «Синнахерим иди на хурритов!» — и что-то столь же легко узнаваемое. Коллекция музея города Мосула — центра иракского Курдистана, находящегося аккурат посреди древней исторической Ассирии, была разбита на глазах у миллионов пользователей интернета.
Кое-кто выражает робкую надежду, что видео постановочное и разбиты копии, а подлинники проданы, потому что «не могли же они...». Но нет, как и в сценах игиловских казней в итоге всё оказывается подлинным, так и на сей раз фанатики разбили сами ассирийские статуи, хотя продать часть добычи из-под полы они тоже, разумеется, не прочь.
Но шоу должно продолжаться.
Вскрытие и перевоз европейскими археологами древних памятников часто объявлялись колониализмом и грабежом. И это было в общем справедливо — с одной оговоркой: зачастую это был единственный способ спасти памятники от уничтожения. Древности Ливии, Сирии и Ассирии находятся под прямой угрозой и уже уничтожаются.
Вавилония, Египет, Иордания с Петрой, Тунис с Карфагеном — в зоне серьезного риска.
Под варварство вполне подводится даже определенная философия. В конце 1970-х арабский культуролог Эдуард Саид, живший и работавший в США, выработал целую концепцию «ориентализма». Мол, Запад произвольно конструирует образ и культуру Востока такими, как он хотел бы их видеть, а не такими, каким хочет быть настоящий Восток. Запад выискивает редкости и интересности и не обращает внимания на жизнь как она есть.
И вот «жизнь как она есть» восторжествовала. Сперва светские амбициозные диктаторы вроде Саддама рвались восстанавливать Вавилон и строили зиккураты. Но и они оказались для Востока слишком «западниками». И вот уже «аутентичное» постмодернистское шоу ИГИЛ (наверняка придуманное людьми, читавшими Саида) демонстрирует стремление к «новой простоте», отбивая ассирийским царям голову кувалдой.
«Деколонизация» археологии в зоне политической турбулентности чревата разрушениями, разграблением и потерями. Мы, впрочем, знаем это и на собственном горьком опыте скифских сокровищ Крыма, которые приходится теперь буквально выцарапывать у Голландии с неясной надеждой на успех.
Если бы весь советский период все значительные находки уходили в Эрмитаж — общенациональный центр науки о скифских древностях, то коллизия бы попросту не возникла. Но логика «ленинской национальной политики» вела к тому, что значительная часть находок распределялась между крымскими музеями, в чем своя логика была, и... Киевом, в чем никакой логики не было вообще, кроме той, что Киев был столицей УССР.
Глядя попеременно на происходящее то в Донбассе, то в Ираке, отпадают всякие сомнения, что, доберись вооруженные отряды карателей до крымских сокровищ, они бы беспощадно разрушали всё, что относится к России, — да и не только к ней. Взгляд украинских нацистов на древнюю историю тоже весьма специфичен. Мне вспоминается ответ прежнего украинского директора одного из крымских санаториев, на территории которого расположена римская крепость Харакс.
На предложение археологов возобновить раскопки крепости он меланхолично заметил: «Римляне? Це ж Романови. Це ж оккупанти». Как поступают на Украине с «памятниками оккупантов», мы неоднократно видели в прямом эфире.
А вот нашего видения завтрашнего дня одной из мировых археологических жемчужин пока нет. Что делать со всеми бесчисленными памятниками Древней Греции, Рима, скифов, готов, Византии, открытыми и еще не открытыми в Крыму? Глава республики Сергей Аксенов предлагает «тотальные раскопки» — археологи должны перекопать весь Крым, найти всё, что можно, обрести новые сокровища, создать новые памятники и туристические объекты.
К тому же это раз и навсегда оставило бы без работы «черных археологов», терзающих Крым с самого распада Союза.
Цель амбициозная — и на нее, с моей точки зрения, стоило бы потратиться ну никак не в меньшей степени, чем на дорогостоящие спортивные проекты. Культурный и символический капитал, созданный в результате, был бы гораздо более весомым, чем тот, что оставляет спорт. Это был бы задел на века. Но если бы проблема была только в деньгах...
Есть ли у нас во всей стране столько археологов, которые даже при полной мобилизации готовы провести такие раскопки? Есть ли у нас достаточно специалистов, чтобы разобрать собранный материал, не дать ему повторить судьбу тысяч уже найденных памятников, которые попросту гниют в подсобках музеев? Современная археология — это не извлечение редкостей, это тщательнейший анализ всех найденных вещей, копание в мусорных кучах античных кухонь, анализ полусгнивших зерен на дне амфор.
Только такой сложный анализ делает археологию наукой о прошлом, а не охотой за сокровищами в стиле Индианы Джонса. А у нас на страну всего два археозоолога, за нищенскую зарплату работающих на пределе износа.
Между мечтами и реальностью — пропасть. По одному из прекраснейших пещерных городов Крыма — Эски-Кермену — я бродил в полном одиночестве, в сопровождении лишь двух диких собак. Приехал я туда по совершенно разбитой дороге, так что в какой-то момент водитель попросту высадил меня и бежал. Не было решительно ничего, что могло бы помешать вандалу нанести вред памятникам, и никого, кто бы спас меня от собак, если бы они решили меня съесть.
В Севастополе одержана важная победа в борьбе городских властей с Музеем-заповедником «Херсонес Таврический». Его торжественно слили с единым историческим музеем города, куда собраны и Малахов курган, и музей подполья времен Великой Отечественной. Но в этом ряду памятник античной и византийской древности, входящий в список ЮНЕСКО, выглядит странновато. Горожанам теперь наверняка откроют свободный доступ на пляжи заповедника, а вот заработает ли закрытый уже 10 лет древнегреческий отдел?
Если не мечтать о многом для спасения крымских древностей, как минимум необходимо следующее. Во-первых, нормальный надзор и финансирование уже существующих музеев и памятников и учет их особенностей. Во главе угла должны стоять наука и сохранность.
Во-вторых — жесточайшее соблюдение правил охранных раскопок. Археолог в Крыму должен превратиться по сути в полицейского, без которого нельзя выкопать ни одну яму, заложить ни один фундамент. Причем эту практику надо устанавливать срочно — уже стоит вопрос об охранных раскопках при строительстве Керченского моста, который пройдет аккурат по территории одного из славнейших государств Древней Греции — Боспорского царства. Мост нужно строить быстро — это стратегический вопрос. А значит, копать надо еще быстрее, не жалея средств. Тот же вопрос вскоре встанет и со строительством новых шоссе, которые обязательно нужны в Крыму.
Наконец, в-третьих, Крыму категорически не помешало бы создание Министерства древностей — по образцу Израиля и Египта, причем общего на оба субъекта федерации и обладающего широкими полномочиями. Только административно грамотный и научно компетентный контроль за всеми древностями региона, только сосредоточение планирования в одном месте убережет памятники от небрежения и растаскивания под местные нужды и затейки. Исключит вероятность того, что средства на обустройство древнего городища администрация какого-нибудь поселка потратит на строительство гольф-клуба, который «экономически рентабельнее».
Закончу тем, с чего начал: археология не только открывает, но и разрушает. Раскопать памятник — значит подвергнуть его огромному риску. Там, где просвещение и культура ставятся обществом во главу угла, этот риск, как правило, оправдан. Там, где торжествуют фанатизм, варварство, хищничество, коррупция, памятникам лучше бы пребывать и дальше в земле, пока, может быть, наши потомки не поумнеют. Сегодня от нас зависит, обернется ли археологическое изучение Крыма разрушением или созиданием.
