Очередные задачи консервативной модернизации

Сказав «А», нужно по меньшей мере сказать «Б». Заявив о консервативной модернизации, необходимо очертить ее повестку.

Настаиваю, что ключевая проблема — переформатирование всего институционального пространства в соответствии с консервативными ценностями, ценностями большинства. Дело не в моих пристрастиях, а в том, что «либеральные» институты в нелиберальной социальной среде неизбежно генерируют лицемерие и цинизм, поощряют уклоняющееся, или, по-ученому, оппортунистическое поведение, нравственное оправдание нарушения законных норм.

Перемены возможны лишь с опорой на неформальный гражданский альянс за консервативную модернизацию. Речь не идет о тайном ордене. Но необходима консолидация тех, кого мы сами признаем «своими», с кем готовы взвешенно и ответственно обсуждать насущные проблемы страны, с кем можем договариваться о совместных действиях. Да и площадки для стимулирования диалога и выстраивания альянса совсем не лишние.

Выстраивание идеологической диспозиции — необходимое условие любой модернизации. Но за идейным выбором должны следовать дела. Необходима не просто идейная, но идейно-политическая, классовая консолидация.

Модернизация — политически напряженный проект. В нем выигрывают и, соответственно, проигрывают различные группировки элит. Если хотим модернизации, значит, следующий этап национализации элит должен идти по критериям консервативной модернизации с ясными кадровыми выводами. Речь, конечно же, не идет о репрессиях, но о кадровой селекции по деловым и политическим критериям. Либеральный миф об аполитичных технократах во главе реформ — прикрытие твердой уверенности в их «классовой близости».

Без идейно-политической консолидации элит не то что модернизация, какое-либо развитие сомнительно. Студень — плохой фундамент.

Консервативное «переформатирование» институтов — дело не быстрое. Но есть проблемы, решать которые нужно начинать уже сейчас.

Первой задачей консервативной модернизации, наряду с консолидацией элит, должна стать бескомпромиссная борьба с нравственным оправданием нарушений писаного закона.

Здесь две стороны. Во-первых, широкая общественная поддержка назревших институциональных перемен. Консерватор, ценящий в себе нравственные основания собственных действий, призван отбросить навязанную еще нигилистами догму, что настоящий интеллигент обязан противостоять власти. Попытка «Вех» ее сломать была не понята и отброшена. Россия уже дважды заплатила за нее сполна и в 1917 и 1991 годах.

Никто не зовет к сервильности, но положение, когда общественный статус создается безоглядной критикой любых, даже насущных действий власти должен быть преодолен подлинными консерваторами. Важно, чтобы хотя бы среди «своих» была проведена жесткая селекция лидеров общественного мнения по хорошо известным критериям профессионализма, патриотизма и гражданской ответственности. Это необходимое условие для идейно-политической консолидации и, соответственно, для претензии на консервативное идейно-политическое доминирование. Без этого тезисы послания президента не станут актуальной повесткой дня нации.

Во-вторых, нужно двигаться к «реалистичному» законодательству. Принцип «нарисуем — будем жить» всё еще «правит бал» у наших законодателей. Это давняя болезнь нашей жизни. 160 лет назад Петр Валуев, будущий соратник Александра Освободителя в своих «Записках русского», писал: «У нас самый закон заклеймен неискренностью. Не озабочиваясь определительностью правил и ясностью выражений, он прямо и последовательно требует невозможного». Сказано, как сегодня.

Нужно сломать эту порочную систему. Консервативная традиция требует оценивать реальные возможности перемен социальных практик, которые намереваемся регулировать. Устанавливать новые нормы нужно, не исходя из «либерального» идеала, а применительно к возможностям перемен, двигаясь вперед шаг за шагом. Да, медленно, но прочно и с шансом на перемены без шоков и кризисов. Практичный закон — основа его исполнения, упрочивающего нравственность.

Начать я полагаю с утверждения прочных социальных отношений в экономике. Сегодня всё внимание поглощено борьбой с коррупцией, хотя, по оценкам ряда экспертов, «крысятничество» менеджмента превосходит ее по своим объемам. Недаром один из крупнейших предпринимателей выдал максиму: «Прибыль — это деньги, которые правление не могло утаить от собственника». Однако вокруг этого — заговор молчания.

Оно и понятно. Разговоры о повальной коррупции чиновников удобная «отмазка», чтобы не начинать «разборки» внутри «своих». Собственники не вылезают, чтобы лишний раз не светиться и конфликтовать с менеджментом. Менеджеры же считают, что они создают прибыль и имеют право на ее «жирный кусок» вне зависимости от мнений собственника.

Расплата — трудности с импортозамещением и инновациями, т.к. их блокируют длительные «доверительные» отношения с иностранными компаниями.

Мелкий «несун» времен «совка» вырос в ненасытную «крысу», сжирающую будущее России. Фантазии, что эту «крысу» можно накормить, подняв зарплату, заплатив щедрые бонусы, разбиваются о практику компаний, где контроль собственника не слишком велик. Речь не только о госсобственности. Много где собственник не решается сполна спросить с менеджмента из-за боязни, что тот в отместку вытащит на свет многие прежние, да и свежие грехи.

Может, стоить подумать об отказе от преследования за экономические преступления, совершенные более 5 лет назад в обмен на жесткое пресечение «крысятничества». Выиграют все, прежде всего вся система отношений в бизнесе. Появится реальная основа для реализации многих положений Послания.

Это всего лишь пример консолидации по критериям консерватизма. Задача — переформатировать по этим критериям все влиятельные группы. Ситуация меняется на глазах. Время не ждет, нужно действовать. Не начнем, будет поздно.

Историкам останется лишь удивляться, как имея столько возможностей, элиты России опять профукали Россию.

Автор — председатель комиссии Общественной палаты РФ по гармонизации межнациональных и межконфессиональных отношений.