Поставив точку в панегирике Банионису, я всё-таки поддался искушению посмотреть любимые фрагменты «Операции «Трест», где тут же встретил Химичева.
В дальнейших ролях он редко улыбался так жизнерадостно и оптимистично — чекист Артамонов, правая рука аскетичного инквизитора Артузова. Ну да, это он обнимает за плечи перевоспитанную жертву, приветствуя «возвращение к жизни» монархиста Якушева, совсем как врач-нарколог, «случайно» встретивший пациента, успешно прошедшего лечение в застенках ГПУ: «Вся жизнь впереди, Сан Саныч! Вы теперь один из нас».
Прошла всего неделя, и приходится, используя сорняковое выражение «навскидку», припоминать эпизоды и реплики, которые ранее не было необходимости сортировать и фиксировать.
Запоминающихся афоризмов в духе Бендера или Бонда практически нет — да они и не нужны актеру, чьи главные козыри — интонация и присутствие.
Голос Химичева почти всегда и везде доносится так, словно он дублирует кого-то более солидного. Даже произнося несущественные, казалось бы, вещи, он дает понять, что главный, скрытый «шеф» в данной истории всё-таки он. У агента 007 тоже есть начальство, выдающее лицензию убивать, и кураторы этого начальства, в свою очередь, также подчиняются Богу или сатане — в общем, неизвестно кому.
Актеры, от которых не требуются эксцентричные приемы, представляют особую касту. Таковы Погоржельский, Химичев, Виторган-старший. Они наверняка могли бы изобразить замысловатый каскадный танец, дивертисмент, однако воздерживаются, потому что от них этого не ждут, зритель ждет только их появления.
Примерно так же людьми, далекими от академического изучения, воспринимаются классическая музыка и литература — вроде бы нравится, завораживает, а припомнить что-нибудь к месту — не хватает профессиональной памяти — сплошной девственный восторг ненасытного неуча, которому вопреки канонам больше нравится не Ромео, а киллер Тибальд! Одиночество преступников Химичева и Виторгана подобно одиночеству тигра в лесу, как говорят самураи.
Странные фильмы и странные роли попадают в число любимых — Кристофер Ли, с которым у Химичева много общего, считает (по крайней мере, на словах) творческой удачей свое участие в картине «Плетеный человек» и то, что он там изобразил.
Химичев впервые по-настоящему был представлен массовому зрителю в образе жестокого язычника Мизгиря, персонажа сказочного, поскольку жанра «ужасы» в нашем кинематографе официально не существовало. Это был неожиданный, запоздалый режиссерский дебют Павла Кадочникова. Но фильмы, где, несмотря на привкус болезненной эротики, разговаривают стихами, в народе традиционно недолюбливали, и восхитительная «Снегурочка» проиграла в прокате более зрелищному «Вию».
За 10-летия дальнейшей карьеры артист проделал путь от помощника главы отдела ГПУ (ему, скорее всего, суждено погибнуть вместе с товарищем Артузовым в годы «великой чистки») до замдиректора ЦРУ.
Звездным часом для Химичева стала вторая волна шпиономании холодной войны, заполнившая кинопрокат после крушения разрядки. Не побеждая на экране, американские недруги всё равно вызывали симпатию и отсутствием демагогии в монологах, и своей обреченностью — всё равно в конце картины «шефа» понизят в должности, а то и вовсе «уберут», только уже за кадром.
«Почти как настоящая!» — опрометчиво замечает диверсант в триллере «Перехват», смакуя советскую пепси-колу. «А ты что же, настоящую пробовал?» — моментально настораживается случайный собеседник.
Жаль, что у нас не осмеливались выпускать отечественные версии шпионских супербоевиков по примеру стран третьего мира — Химичев (и не он один) был бы в них незаменим. Но прямых ремейков у нас не делали, выдавая результат «за авторский» суррогатный нуар в духе плохого Жан-Пьера Мельвиля.
К большому счастью, говоря о больших актерах, мы можем позволить себе роскошь неверной интерпретации.
Виторган, Химичев, Никита Подгорный (вот кто истинный Бела Лугоши отечественного экрана и сцены!) — подозрительны даже в самой позитивной роли, и мы следим за их поведением глазами невидимого потустороннего «шефа» за пределами господствующей морали, идеологии и моды.
Если в мире колонизаторов Химичеву ближе всех владеющий русским языком Кристофер Ли, то в колониальном мире его аналогом является незабвенный Амриш Пури, которому посчастливилось сыграть всех возможных злодеев и диктаторов с убийственным для святош и крестоносцев обаянием.
Кстати, Химичев мог бы великолепно сыграть и «киношного», но не документального Галича, хотя вряд ли такой байопик будет актуален в теперешней обстановке.
Дебютный фильм Стефановича «Вид на жительство» — один из немногочисленных шедевров в деликатном субжанре о судьбе перебежчика и невозвращенца на Западе — представляет собой энциклопедию пророческих недомолвок. Символична в нем и крохотная роль Химичева — охранник игровых автоматов. Это же разжалованный цэрэушным начальством мистер Максвелл или Майкл Вэлш (бывший зам), а может быть, Роберт Стивенсон?
В тяжеловесных, без былого вдохновения сделанных, поздних «Резидентах» американец, сыгранный Химичевым, носит имя и фамилию любимого писателя Борхеса, в ту пору уже изданного отдельной книгой. Какой, опять же, простор для «неверных» интерпретаций!
Внутренние враги вроде рецидивиста Паленого в «Сыщике» выглядят убедительно, но предсказуемо. Таковы — Виторган в «Алмазах для Марии» и усталый Каморный в «Игре без козырей». Но на фоне «туповатого» Стивенсона даже мужественно атлетичный Жженов смотрится как субтильный певец Иван Суржиков.
Стивенсону не важны результаты в рамках экранной «операции», он лишь играет роль, твердо зная, что среди лояльных граждан в кинозале затаились сочувствующие ему.
Разумеется, артхаусные подачки, которыми режим задабривал «пятую колонну», интересовали нас мало. Мы не желали плестись в хвосте у образованщины, смехотворной в своем местечковом снобизме. Против метафор Тонино Гуэрры у нас был крепкий иммунитет.
Другое дело, увидеть что-нибудь необычное в совсем обычном — как острили в ту пору, кагебычном смысле слова.
Новый «Резидент» не понравился никому. Но факт остается фактом: только Химичев и Граве (каждый по-своему) затмили в нем и постаревших братьев Круг (Захарченко и Граббе), и робкого Киндинова, и противного Ярмольника, уже блеснувшего рядом с Химичевым в «Сыщике».
Премьера прошла формально, как черная месса в подцензурном голливудском ужастике. Но формальным было и поражение мистера Стивенсона. В реальности, нам это было ясно, победят «они». А зритель и органы проиграют.
В телесериале «Совесть» полковник Игнатов появляется не сразу, лишь тогда, когда абсолютное зло в виде оборотня из СС уже, казалось бы, неостановимо движется к сакральной цели, развращая и губя на своем пути всё и всех.
Добрый инспектор Маджиев в «Двойном обгоне» более чем смутно напоминает призрак Кровавого Сержанта из фантасмагории Бунюэля.
Творческая судьба Бориса Химичева оказалась долгой и насыщенной, ему было суждено пережить массу клише и стереотипов, поучаствовать во множестве картин, когда конец операции «Резидент» уже сделался частью далекого прошлого. Даже присутствие большого актера пока никак не оправдывает существование большинства из них. Хотя, опять же, будущее покажет.
Актер оживил своим присутствием немало заурядных историй, и многие из них мы теперь просто обязаны пересмотреть.
