Неделю назад сел на самолет и добрался до Киева. Первым делом пошел на Грушевского: по улице спокойно едут машины, притормаживая у сооруженных из кирпичей знаков (“Остановись. Небесная сотня”), на которых лежат гвоздики. Зашел во дворы, прилегающие к началу Грушевского, увидел красно-черные флаги и охранника у входа в дом, на большой лужайке во дворе проходила тренировка бойцов Правого сектора: два человека прячутся меж деревьями с щитами, пока третий стреляет по ним из пневматики.
С Грушевского я попал на Майдан. Впечатление удручающее.
Много, очень много людей в камуфляжах, со сцены призывают записываться в национальную гвардию для защиты Родины от потенциальной российской оккупации. И почти нет молодежи, и почти нет киевлян. Никаких тебе хипстеров.
Много палаток, подавляющее большинство с западных областей: Ивано-Франковская, Львовская, Волынская, Тернопольская. Тут же рядом палаточная униатская церковь (кроме униатов, религиозные нужды протестующих удовлетворяют пятидесятники). Много бывших военнослужащих, в частности афганцев. Тут же кухня, тут же медцентр. В самом центре Майдана, у сцены, портрет Бандеры. В общем, если сесть на самолет в тот же день, то можно смело писать об оккупации “бандерлогами” украинской политической жизни. Впрочем, я решил остаться.
В районе Андреевского спуска я начал встречать гуляющих политически активных киевлян. Они ушли с майдана, когда добились своего: ухода Януковича. Большинство из них признают, что наверняка поначалу протестующим поначалу платили, да и за разгон студентов, которые рассосались бы сами, тоже кто-то заплатил, однако это не отменяет того факта, что Киев, особенно после разгона студентов, активно поддержал Майдан и сам стал Майданом.
По словам дизайнера Сергея, большинство мыслящих киевлян понимают, что соглашение с ЕС Украине сказочной жизни не принесет ни в экономическом, ни в культурно-социальном плане.
Для них ЕС-это всего лишь лейбл - протеста против коррупции, отжима бизнесов донецкими, ментовского беспредела и экономической стагнации.
Однако в киевском майдане было очень мало тех, кто участвовал в протестах оранжевой революции. Разочарованные результатами десятилетней давности они сочувствовали нынешним протестующим и “подносили оружие,” но активны не были.
От киевлян сильно веет депрессией. Абсолютно все, с кем я разговаривал, признавали, что стояли на майдане за новую Украину, хотя в итоге к власти пришли те же люди, которые были у власти и десять лет назад, а за ними стоит капитал все тех же олигархов. Некоторые киевляне надеются, что после выборов во власть придут новые люди с новыми идеями (по новой Конституции Украины, у Парламента большая власть), а некоторые не надеются.
Однако тот же дизайнер Сергей признает положительные сдвиги: “Люди снова проснулись и начинают заниматься своей страной. Собираться в различные кружки, думать, как им повлиять на происходящие в Украине процессе.” Так, например, группа киевских архитекторов, собирающихся каждый четверг, пригласила меня на встречу по обустройству и реконструкции Крещатика.
В общем, на микроуровне из Майдана очевидная польза тогда как на макроуровне все намного мрачнее.
Гуляя неподалеку от Подола и желая пройти к музею истории Украины (прилегающий к нему парк-излюбленное место киевской альтернативной тусовки), спросил у охранника налоговой направление.
Услышав акцент, тот попросил документы. С недовольством протягивая свой российский паспорт, я заметил красный трезубец – нашивку на плече у “охранника…”
Охраняющий с воодушевлением вежливо попросил проследовать в “штаб,” где мне бы “помогли“ добраться, куда мне надо. Я, особо не сопротивляясь, проследовал в местную ячейку Правого сектора, охранявшую налоговую. Меня встретили человек пять в камуфляже с автоматами на перевес в маленькой комнате. Главным из них (и без автомата) оказался киевлянин Тарас, которые сразу заверил меня, что они не бандиты и по-русски нормально говорят и, мол, “скажи своим в России, что мы не хотим войны. Мы - нормальные ребята.”
Кроме Тараса все остальные оказались из деревень Западной Украины. Быстро поняв при помощи кучи моих иностранных документов и внешнего вида, что я, скорее всего, не провокатор, Тарас вызвался проводить меня, а то «за других он не отвечает.”
У бывшего лейтенанта некогда боеспособной украинской армии Тараса оказались довольно интересные политические взгляды для члена Правого сектора. Он сразу заявил, что русские-братский народ, и что ему самому не нравится популяризация Бандеры и УПА.
На вопрос, не кажется ли ему, что по порошенковским каналам несут откровенную ерунду, Тарас недвусмысленно парировал: “А думаешь мы им верим?” Бывший лейтенант признал, что и не надеется вступить в ЕС в ближайшее десятилетие, однако пояснил свою нынешнюю активность тем, что просто хочет жить в более честной и успешной стране.
Он признал, что к власти сейчас пришли люди, которые никого не представляют, а олигархи, обладающие реальным влиянием, остались при своем. “Оружие они сдавать не собираются,” потому что, как только они это сделают, новая власть посадит всех активных бойцов ПС и майдановцев с ними тоже.
И если власть не будет отвечать «народным интересам,” они начнут жечь шины, штурмовать Раду и давить на власть другими методами. Этот разговор произошел ровно за неделю до почти состоявшегося штурма Рады бойцами Правого сектора…
А представителей ПС власть боится. Что интересно, это правое движение стремительно приобретает популярность даже среди киевской русскоговорящей (а в Киеве, подавляющее большинство коренных - русскоговорящие) интеллигенции. И многие из них предпочитают бойцов Правого сектора, выступающих в роли стражей порядка, “ментам.”
Получается, что ПС – единственная новая, пост-майдановская, хорошо организованная на локальном уровне сила “ от народа” в атмосфере украинской олигархической политики.
Сейчас в Киеве нет милиции: последние, в основном, в страхе за жизнь прячутся по домам, поэтому различные здания в Киеве контролируют разные группы: в основном, ПС и самооборона Майдана, а также казаки. Ночью я наткнулся на запорожского казака, охранявшего Десятинную Церковь Московского Патриархата.
На мой вопрос, не нападали ли с майдана или «бойцы,” я получил ошеломляющий ответ, что “они за нас,” что между группами сейчас мир и уважение, так как сейчас всех объединила “внешняя угроза.” Да и на воротах Киево-Печерской Лавры, которую еще недавно отстаивали монахи от протестующих, красуются стикеры: «объект находится под охраной самообороны Майдана.”
Тут надо поподробнее о ситуации вокруг Украинской Православной Церкви Московского Патриархата.
Митрополит Киевский Владимир еще в конце сентября 2013 года официально поддержал стремление властей к евроинтеграции. Затем были письма местоблюстителя Онуфрия к Путину, а в начале марта митрополит Онуфрий, подчеркнув “злодеяния” предыдущей власти, признал власть нынешнюю.
А митрополит Александр (Драбинко), викарий Киевской епархии, вообще отслужил панихиду по “Небесной Сотне,” в которой большая часть погибших не являлась православными. Среди всего руководства Украинской Православной Церкви Московского Патриархата с открытой критикой евромайдана выступал лишь митрополит Одесский Агафангел.
Многие украинские верующие, правда, такую политику духовенства не поддержали, а, в частности прихожане Львовской епархии, вообще писали несколько писем Патриарху Кириллу с просьбой “навести порядок.”
Надо сказать, что нынешняя ситуация в украинском духовенстве напоминает начало 1990-х, когда, обиженный своим неизбранием на патриарший престол митрополит Филарет, воспользовался донельзя благоприятной к раздору политической ситуацией и создал Киевский Патриархат, хотя до этого был противником любой украинизации Церкви.
В последнее время идея украинской автокефалии приобрела все больше сторонников, самым ярким и влиятельным из которых является как раз Митрополит Александр (Драбинко). На фоне последних политических изменений стали более частыми разговоры по объединению УПЦ МП и УПЦ КП в отдельную автокефалию.
Высокопоставленный служащий Отдела Внешних Церковных Связей (ОВЦС) Московского Патриархата подтвердил такую тенденцию, а так же заявил, что, к сожалению, у Патриарха Кирилла мало рычагов воздействия на украинское духовенство. Впрочем, на данный момент, Патриархат Константинопольский, традиционно поддерживающий сепаратистские настроения Украинской Церкви, согласился, что “подобные решения должны приниматься при общем согласии всех поместных церквей.”
В общем, идет настоящая битва за Киев.
И разные стороны не делятся по языковому или религиозному признаку. К сожалению, пока киевляне настроены против России. Впрочем, на фоне все более заметных провалов новой власти, падения озабоченностью “ внешней угрозы” и накалом противоречий между вчерашними оппозиционерами, время работает на Кремль. Нужно использовать это время с умом.
