В Шереметевском дворце продемонстрировали «Стиль на сцене»
В Санкт-Петербурге в рамках конкурса «Музейный Олимп» и международного фестиваля искусств «Дягилев. P. S.» открылась выставка «Стиль на сцене. Искусство элегантности».
На втором этаже Шереметевского дворца представлены работы итальянских мастеров Haut Cоuture, выполненные для театра, — более 200 экспонатов из 13 собраний: домов моды, театров, частных коллекций.
В перечне модельеров только знаковые имена — Армани, Балестра, Бьяджотти, Капуччи, Фенди, Феретти, Галанте, Миссони, Валентино, Версаче. Их многранные таланты нашли воплощение в сценических костюмах, концертных платьях, эскизах, иллюстрациях и фотоматериалах.
Дизайнер Массимо Макромини предварил выставку архитектурным пространством из черного стекла, где посетителей встречают два творения Джанни Версаче: платье из черного атласа, расшитое цветными кристаллами, в котором Кири Те Канава пела в «Каприччио» Штрауса (режиссер Джон Кокс), и шаровары из стеганого красного шелка — в них Хорхе Донн танцевал «Диониса» Мориса Бежара.
Далее следует зал оперной и балетной славы с костюмами, созданными выдающимися кутюрье для Миреллы Френи, Хосе Каррераса, Карлы Фраччи, Элеоноры Аббаньято, Зизи Жанмер, Хоакина Кортеса, Джун Андерсон.
Лидерами дизайнерской мысли здесь выступают черная атласная юбка с многометровым шлейфом, сшитая Джорджио Армани для Кортеса, и платье «Комета», густо покрытое пластинами родоида (органическое стекло) и дополненное палантином в виде хвоста кометы. Его Маурицио Галанте создал для Джун Андерсон.
На дефиле «Высокая мода», организованном Галанте в Париже в 2010-м, примадонна в «Комете» исполняла знаменитую арию Саsta diva, где речь идет о небесных сферах. Кортес же в своей юбке выходил постоять в спектакле «Душа». Именно постоять — двигаться, а тем более танцевать в подобных нарядах непросто.
— Смысл отношений между миром моды и миром театра всегда определялся потребностью дизайнера наделить театральное событие оригинальностью и одновременно безошибочным признаком определенного языка — собственной марки, — разъяснил «Известиям» посыл модельеров куратор выставки Массимилиано Капелла.
Жертвами «определенного языка» артисты становились добровольно и пребывали в этом качестве многие годы. Как, например, болгарское сопрано Райна Кабаиванска, муза Роберто Капуччи, творчеству которого посвящена первая из десяти именных комнат.
Мастер архитектонического кроя создавал роскошные платья-скульптуры, существующие отдельно от их обладательницы. Большинство нарядов Кабаивански предназначено для концертов, где примадонна предъявляла их наряду со своими ариями. Единственное исключение — платье из черной тафты с блестками и хрустальными нитями, созданное к премьере «Веселой вдовы» в Триесте.
Не столь амбициозные коллеги Капуччи, как правило, учитывали стиль сочинения, хотя и для них самочувствие артистов было не первом месте. Так, Галанте подарил своей «Мадам Баттерфлай» (Римская опера, 2012) массивный комплект из атласных, с ручной вышивкой платья и плаща; кимоно из фетра, закрученного в спираль, и подвенечное платье, напоминающее морскую пену. Выглядит оно легчайшим, но 200 метров размещенной слоями шелковой органзы, несомненно, имеют вес.
Непросто носить и некоторые из 63 джинсовых костюмов сестер Фенди, сшитых для «Кармен» (Арена ди Верона, 1986). Если сарафаны и брюки со цветной строчкой вполне комфортны, то в жилетах с аппликациями из крашеного кролика, платьях с меховой оторочкой и меховыми же рукавами-пуфами, по признанию артистов, было жарковато.
Представленные в соседнем зале костюмы к «Кармен» Альберты Феретти (Термы Каракаллы, 2003), напротив, само удобство. Красные, черные, белые, серые платья с кружевными аппликациями и «рваными» краями сделаны из шифона и практически невесомы.
В полном согласии с законами сцены действовал и Валентино, создавая костюмы для гала-концерта «Нью-Йорк Сити Балета»(2012). В центре коллекции — красно-розово-лиловая пачка с ромбами а-ля Арлекино, воссоздающая пикантные пачки-тюльпаны времен Баланчина.
Впрочем, исполнительский комфорт и соответствие стилю постановки далеко не главное, когда в деле участвует великий модельер. Партнеры вполне могут подстроиться под маэстро и представить его полноправным соавтором концепции. Так работал Морис Бежар с Джанни Версаче, чья коллекция на этой выставке самая представительная — более 60 экспонатов. Среди них привет Марлен Дитрих — лиловое платье с зеленым подбоем для Линн Чарльз («Мальро, или Метаморфозы богов»), две пачки из льна с вышивкой («Вопоминание о Ленинграде»), кубофутуристические кринолины к балету «Элегия для нее».
Самостоятельный герой экспозиции — Шереметевский дворец. Старинная мебель, картины и предметы декоративноего убранства вступают в безмолвный диалог с водруженными на зеркальные подиумы манекенами. В большинстве залов царит полумрак. Это придает экспонатам загадочность, хотя мешает изучать детали кроя и фактуру тканей.
Директор Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства Наталья Метелица, в чьем ведомстве находится дворец, призналась «Известиям», что «постоянная действующая экспозиция осложняет процесс экспонирования, но в то же время придает выставке особый шарм, в повествовании появляется музейный акцент».
С этим утверждением трудно спорить. Запечатленные на портретах хозяева дворца в пудреных париках и бархатных камзолах с некоторой иронией смотрят на творения современных модельеров, но превосходно вписываются в роскошный строй экспозиции.
Выставка продлится до 20 января 2014 года, а далее будет показана в Москве и Турине.
