Русские: культурная идентичность вместо политической нации

Любое общество является в той или иной степени полиэтничным. В мире нет практически ни одного национального государства, в котором не было бы этнических меньшинств. И по этой причине баланс между различными формами языковой и культурной идентичности, между различными этническими доминантами всегда представляет собой открытый вопрос и решается везде по-разному. Нет обществ, которые полностью абсолютно справились с проблемой этнических меньшинств. Даже в самых уютных и таких развитых социальных государствах, как, например Бельгия, до сих пор длится глубокий парламентский и государственно-административный кризис между валлонцами и фламандцами. В других случаях это приводит и к войне, и к сепаратизму.

Всё начинается с просьбы о культурной автономии, с национально-этнического возрождения. Но дальше, в определенный момент, доходит и до политических требований. Так распадалась Югославия, так создавались в том числе или рушились многие державы. Поэтому вопрос, который решает сегодня Россия, — это баланс между русским началом, русской идентичностью, русским языком и другими формами этнической и культурной идентичности, в том числе религиозной. Ислам всё больше и больше настаивает на своих религиозных и культурных правах, и многие этносы всё чаще поднимают вопрос о предоставлении им дополнительных прав, полномочий и свобод в рамках региональной политики или даже не региональной политики. Всё это процесс, в котором мы живем. К этому надо адаптироваться, на это надо смотреть спокойно и стараться предложить наиболее оптимальные, наиболее гармоничные модели. При этом осознавая, что оптимального, идеального выхода из этой ситуации быть не может. То есть крайности, как всегда, едва ли приемлемы, но при этом необходимо понимать, что, в общем, мы имеем дело с проблемой, для которой нет простого решения.

Точно так же в сложившейся ситуации необходимо осмыслять национальную сторону российского общества. Тут я имею в виду этно-политическо-административное деление страны на разные регионы. Если мы признаем за каким бы то ни было субъектом Российской Федерации, то есть за частью российского государства, некие самостоятельные национальные права (нация — это политическое понятие), то мы на самом деле постепенно поощряем, косвенно или прямо, развитие сепаратистских тенденций. Потому что нация в конечном счете представляет собой политическое государство. Поэтому если мы говорим о том, что субъектами Российской Федерации являются нации или национальные республики, мы в принципе поощряем их к развитию самостоятельной государственности, включая в начале язык, потом — культуру, быть может, и религию, если речь идет о других религиозных группах, может быть, доминирующих в том или ином регионе, а дальше уже и создание самостоятельной политической системы, то есть правительства, армии, министерств и так далее. Таким образом, само понятие национальности, национального, оно не нейтрально, но несет в себе политическое измерение.

Если бы мы перешли к рассмотрению этой проблематики в другом ключе, многие проблемы отпали бы сами собой. С моей точки зрения, необходимо принять полиэтнический характер нашего общества. Но этот характер и признание этнического субъекта, то есть народа, религиозной общины, некоей культуры, некой даже цивилизации внутри российского народа — всё это не должно получать политического оформления. То есть признание этнических прав, культурных прав, религиозных прав — безусловно, да, конечно, и в этом ключе нужно идти навстречу всем абсолютно требованиям и больших народов, и малых народов. Но при этом необходимо, конечно же, отделить всё это от каких бы то ни было политических форм. В этом отношении сохранение национальной модели для Российской Федерации мне представляется рудиментом старой советской структуры, когда деление на национальные республики было номинальным, поскольку речь шла о надконституционным, надправовым статусом компартии, которая была гарантом территориальной целостности. Но это совсем другой идеологический контекст! Там можно было себе это позволить — наличие национальных субъектов, поскольку партия была над законом и идеологическая целесообразность, политическая целесообразность доминировала над правовыми институтами. Но сегодня это уже недопустимо. Поэтому мне представляется, что национальное деление Российской Федерации, сохранившееся со старой эпохи, является такой миной замедленного действия для России. Следовательно, я убежден, что надо разделить эти вещи — действия, направленные навстречу совершенно легитимным, обоснованным требованиям любого этноса, любой группы — культурной, религиозной — относительно прав, свобод, сохранения и укрепления идентичности, с одной стороны, а с другой стороны — отделить эту проблему от требований политической независимости, которую предполагают понятия нации или национальной республики.

Одновременно, конечно, необходимо обратить внимание на структуру и роль русского народа, который является системообразующей инстанцией, а его идентичность проецируется на все аспекты нашей жизни — от языка до истории, самосознания, культуры, которая в значительной степени предопределила и религиозные, и даже светские аспекты коллективной социальной психологии нашего общества. Так вот: это требует укрепления. Но и снова, как и в случае других миноритарных этнических групп, мажоритарная группа русского народа ни в коем случае не должна облекаться в форму политического национализма, ибо национализм — это политическое понятие. Это не просто укрепление идентичности, культуры, самосознания, религиозных и других народообразующих практик. На самом деле национальное — это политическая программа организации особого типа политической системы, политической государственности. Поэтому русский национализм в этом смысле, понятый как политическое явление — а именно так надо понимать вообще национализм как таковой с точки зрения классической политической схемы, — такой русский национализм не менее опасен, чем все остальные национализмы, если не более опасен. Одно дело — легитимные требования русских об укреплении нашей идентичности, ее уважения, ее развития, ее консолидации, того, чтобы мы лучше знали свою историю, чтобы мы обладали историческим самосознанием, изучали русскую культуру, язык, для того, чтобы мы интегрировали в общество как раз на основании нашего культурного кода другие народы, которые живут на территории Российской Федерации, хотят этого и готовы к этому — вот это всё мы должны, конечно, активно поддерживать. Но совсем другое дело русский национализм, который ведет к такому же сепаратизму, как и сепаратизм других народов.

Под русским национализмом следует понимать стремление к созданию этнически-однородного русского государства. Это вещь совершенно разрушительная для русской истории, не имеющая ничего общего с историческими, культурными, психологическими, социальными, религиозными и другими формами самосознания русского народа, поэтому представляющая собой антирусское явление. Русский политический национализм является серьезнейшей угрозой существования русского народа, русского государства. Именно поэтому необходимо тщательно относиться к экспертизе того, что является проявлением национальных чувств. Слово «нация» должно быть возвращено в свой исторический контекст — как политическая форма государственного образования, основанная на признаке индивидуального гражданства. Только это — нация! Всё остальное — этнос, культура, государство, общество, цивилизация. Есть много разных прекрасных терминов, которые определяют формы идентичности, те требования, в которых те или иные общества настаивают на укреплении своего собственного достоинства, своего самосознания, своей идентичности — всё это надо приветствовать и поддерживать в рамках самых разнообразных культур Российской Федерации. Но! Подчеркиваю: это необходимо жестко, юридически, культурно, политически, административно, на всех уровнях, на уровне образования в первую очередь, на уровне самосознания элит, на уровне исторического самосознания отделить от всяких политических проектов. Как только этническая тема, тема этнической идентичности или культурной идентичности начинает пересекаться и сопрягаться с политическими требованиями, это становится началом развала того единства, которое далось нам ценой огромного исторического опыта.