Преемственность высоко ценится и в бизнесе, и в политике. В этом смысле очередная постановка шоу про хорошего и плохого полицейского, в течение нескольких месяцев подогревавшая интригу вокруг сменщика Бена Бернанке на посту главы Федеральной резервной системы, однозначно удалась. «Голубь» Джаннет Йеллен победила «ястреба» Ларри Саммерса. Пусть и не в публичной схватке лицом к лицу, хотя в поддержку Йеллен и публиковались открытые письма, а под ковром.
Отбросив всё лишнее, можно смело сказать, что на кону в этой борьбе было будущее экономической политики США на долгие годы вперед. Йеллен — за снижение безработицы, Саммерс — за контроль над инфляцией. Экономическая общественность убедила себя в том, что второй путь в лучшем случае приведет к резкому замедлению роста и сохранению высокой безработицы, в худшем — сломает тонкий механизм американской экономики.
Но всё это не более чем обманка, созданная иллюзией коллегиального принятия решений. Американские политики и экономисты чересчур увлеклись заботой о потребителях, простых людях, которые из-за резкого роста ставок потеряют работу и вновь окажутся на грани банкротства. При этом мало кто отдает себе отчет в том, что общество лишилось навыков выживания в сложных условиях именно благодаря длительному отсутствию серьезных потрясений. Оно, в свою очередь, стало следствием забот легендарного Алана Гринспена, стоявшего у руля ФРС 20 лет.
У природы и свободного рынка, ценности которого последовательно отстаивают американские власти, есть важная общая черта — естественный отбор. Слабые особи и даже целые виды вымирают, подобно неэффективным компаниям. Государство и центральный банк, безусловно, несут ответственность за то, чтобы экономические отношения не строились по законам джунглей. Однако опека не должна быть чрезмерной, большинство учится на своих ошибках, а не на чужих. Ограждать от проблем, вместо того чтобы прививать навыки их решения, — плохая стратегия.
Количественное стимулирование, которое, к слову, сработало только с третьего раза, в сочетании с рекордно низкими процентными ставками позволяет оставаться на плаву слишком многим, в том числе за счет низкой стоимости заемных средств. И то, что «снимать бутылку со стола» в любом случае придется, знают и сторонники, и противники Йеллен. Только первые говорят, что уменьшать дозу пока рано, а вторые, что в самый раз. В этом смысле Йеллен — выбор оптимистов, уверенных в последовательном укреплении экономики, а Саммерс — пессимистов, не ожидающих скорого серьезного улучшения. Потерянные десятилетия Японии, стагнация в Европе и «мягкая посадка» экономики Китая оставляют мало оснований для веры в безоблачное будущее США. Зато всё больше фактов говорит о том, что перебравших посетителей не успеют вывести из бара ФРС до того, как мир накроет новая волна кризиса.
Парадоксально, но описанный выше спор двух концепций имеет весьма опосредованное отношение к России. В нынешнем году неожиданно начала воплощаться в жизнь идея декаплинга (минимизации взаимозависимости между развивающимися рынками и США), захватившая умы экономистов практически одновременно с магической аббревиатурой БРИК. С той лишь разницей, что страны, на которые инвесторы еще недавно возлагали большие надежды, скажем, Бразилия и Индия, вместо того чтобы расти быстро и независимо от экономической погоды в Северной Америке, вдруг начали чахнуть.
Американский доллар на ближайшие годы инвестору однозначно милее, чем рупия, реал или рубль. Причина в том, что доверие к ФРС как к институту, ответственному за экономический рост, не пострадало ни от бесконечных препирательств республиканцев и демократов в конгрессе, ни от неверно поданных летом сигналов о сворачивании программы количественного смягчения. Назначение Йеллен лишь укрепляет в оптимистах веру в продолжение экономического роста США, при этом сохраняющийся высокий объем покупки активов поддерживает финансовые рынки. Центробанкам развивающихся рынков о такой деловой репутации остается только мечтать.
Есть, впрочем, одна переменная, которая пока остается за скобками, но в ближайшие пару лет обязательно выйдет на первый план. Сегодня мы имеем уникальное сочетание работающего как часы печатного станка и рекордно низких ставок. Программа количественного смягчения при прочих равных через год будет свернута, но ставки останутся низкими еще какое-то время. Это значит, что доллар еще какое-то время сохранит слабость. Слабый доллар, как правило, означает дорогую нефть. Дорогая нефть — хорошая новость если не для российской экономики, то уж точно для бюджета. Если бы вместо Йеллен во главе ФРС оказался Саммерс, ситуация была бы куда менее благостной. В этом смысле «голубь» дает России надежду на сохранение приемлемых условий для весьма умеренного, но все-таки роста. И, что не менее важно, гарантирует доступ к дешевому внешнему финансированию для государства и крупнейших компаний.
Автор — директор аналитического департамента ИК «Регион»
