Балетный сезон открыли постановкой «Ромео и Джульетты»
Воплотить легендарный балетный образ в различных сценических версиях доводится не каждой балерине с мировым именем. А вот Полине Семионовой это удалось: она преображалась в Джульетту в балетах Л. Лавровского, Д. Крэнко, К. Макмиллана. На днях ее шекспировская коллекция пополнилась еще одним приобретением — давно ожидаемым и всё же самым неожиданным.
16 сентября, как и в пошлом году, Семионова в качестве приглашенной балерины открыла балетный сезон в Санкт-Петербургском Михайловском театре. Тогда была старинная романтическая «Жизель» в постановке Никиты Долгушина, теперь — «авангардная» постановка «Ромео и Джульетты» — последняя премьера художественного руководителя балета Михайловского театра Начо Дуато.
Оригинальная хореография известного испанского балетмейстера не была для балерины совершенной новостью: она уже пробовала силы в нескольких его сочинениях. Но роль Джульетты превосходила по необычности и сложности все станцованное ранее и потому вызывала особенный интерес. Репетиции начались за две недели до спектакля с ассистентом хореографа Гентианом Дода (в недавнем прошлом исполнителем роли Ромео), а затем — с самим Дуато. Работа оказалась не из легких. Балерине предстояло забыть своих прежних Джульетт, чтобы освоить новый текст роли. Но это была лишь половина дела. Главная сложность заключалась в необходимости забыть и прочные навыки классического танца, чтобы, сняв пуанты, овладеть своеобразной хореографией Дуато.
Если «классика» предписывает прямую спину, подтянутость корпуса, собранность мышц, то у Дуато всё наоборот. Тело должно быть абсолютно свободным, даже расслабленным, гибкая спина — подвижной, ноги — то по-балетному «выворотными», то завернутыми внутрь. И притом — прямо-таки бешеный шквал движений, как бы наслаивающихся одно на другое. В их калейдоскопической смене иногда прочитываются классические позировки, но они тут же размываются в водовороте танца. Помимо особых технических умений исполнительнице требуются исключительная физическая выносливость и натренированное дыхание. Можно представить, с каким напряжением тела и души готовилась к дебюту Полина. Овладеть премудростями новой роли помогли благожелательная бескомпромиссность репетиторов и добрая поддержка партнеров по спектаклю, прежде всего — исполнителя роли Ромео Ивана Зайцева.
В такого Ромео нельзя было не влюбиться. Танцовщик, напоминающий обликом Давида Микеланджело, обладает непоказной мужественностью и внутренним достоинством. Свободно владея танцевальной речью, он оказался для Полины идеальным партнером — сильным и чутким. В спектакле Дуато это весьма существенно. В любовных дуэтах накал чувств передается каскадом всевозможных поддержек. Фигуры танцовщиков, сплетаясь причудливым образом, становятся как бы единым существом. Малейшая неточность — и впечатление слиянности душ и тел героев будет разрушено, не говоря уже о возможности получить серьезную травму. С партнером Зайцевым подобное исключалось. Балерине, по ее словам, было в его надежных руках не только спокойно, но даже комфортно. Излишне говорить, что и для Зайцева встреча с талантливой балериной-мастером обернулась творческим праздником.
Дуэт героев получился гармоничным и внешне, и внутренне. Черноглазая красавица Джульетта и ее избранник прожили в спектакле короткую, но бурнокипящую жизнь, став его смысловым и эмоциональным центром.
