Великая держава, обдумывающая кровопролитие, может быть очень сентиментальной. Накануне речи Барака Обамы о грядущем ударе по Сирии нью-йоркское метро было остановлено из-за двух котят, замеченных в тоннеле. Пушистые комочки были спасены, а планета зарыдала от умиления: ну разве может страна, в которой жизнь котенка священна, замышлять недоброе?
А несколькими днями ранее заплакал и сам Обама. Мужскую слезу он пустил, когда смотрел фильм «Дворецкий», новейший хит американского кинопроката, повествующий о судьбе чернокожего слуги, десятилетиями трудившегося в Белом доме. «У меня слезы наворачиваются на глаза при мысли не только об этом дворецком, но и о целом поколении талантливых и умелых людей, которые из-за сегрегации и дискриминации не смогли полностью проявить себя», — заявил при этом Обама.
Тут кое-кто из вас пожмет плечами: знаем, плавали. Дело ясное: перед принятием тяжелого решения по Сирии, которое может отозваться многими смертями на другом конце света, вашингтонская пропаганда лепит нам образ президента, который под грузом исторической ответственности остается сострадательным, тонко чувствующим человеком. И уж, конечно, такой человек просто не может не быть на стороне добра.
Но ведь слезы-то крокодиловы, скажете вы! Может, и крокодиловы. Своевременно придуманные, спланированные пиарщиками. И все-таки мне кажется, что это были настоящие слезы. В герое фильма Барак Обама увидел себя, и пожалел себя, и заплакал над своей судьбой. Ведь за прошедшие годы он так и не сделался полновластным главой государства, оставаясь в Белом доме чем-то вроде черного дворецкого, прислуживающего — подай-принеси, «йес, сэр», «ноу, сэр» — истинному хозяину этого особняка, как его ни назови: Молох, имперский рок или крупный капитал.
Американцы стали похожи на некромонгеров из фильма «Хроники Риддика», которые путешествовали по Вселенной, походя уничтожая целые миры — чпок-чпок-чпок. Этот «чпок-чпок» превратился для США в дурную привычку, зависимость, подобную алкогольной, и сменяющие друг друга президенты различаются только своим личным отношением к навязчивому пороку. Джордж Буш-младший этой зависимостью бравировал: «Наша родина — трактир, нам пивная — Божий храм!» Обама ее стесняется, уверяет окружающих, что «меру знает», и время от времени клянется начать с понедельника новую жизнь. Но привычка берет свое, и тряские руки снова тянутся к заветному графину — то есть к пусковой кнопке «томагавков».
Разве так Обама представлял свое президентство пять лет назад? Разве к этому он стремился? Со своим кенийским отцом, индонезийским отчимом и юностью в чикагских трущобах Обама для многих выглядел как дитя мира, и земной шар был почти готов принять его в свои председатели.
Я был в Нью-Йорке в ночь выборов 2008 года. Я помню торжествующую Таймс-сквер, на которой собрались люди всех оттенков кожи и стилей одежды. Там были и клерки в строгих костюмах, и хасиды в шляпах, и клубные тусовщицы, и геи, и азиаты. А по Бродвею шел нескончаемый поток гудящих машин, из которых разве что не выпрыгивали счастливые ребята из Гарлема.
«Цинизм» — вот слово, которое было тогда на устах у мыслящей Америки. Цинизм осточертел, от цинизма хотели избавиться, и люди искренне, доходя до экзальтации, верили, что Обама вернет в политику идеалы. «Моя вагина не хочет никого, кроме Обамы», — пела девушка в поэтическом клубе на улице Бауэри.
Боже, какими вы были наивными, милые студенты в майках с надписью «Обама мама»! Настал момент, когда Обама обнаружил себя ровно в том же месте, что и Буш десять лет назад. Снова ближневосточная страна, снова сомнительный навет про ОМП — и вновь голос господина, не терпящий возражений, говорит дворецкому: жги, круши, убивай.
Конечно, дворецкий Обама пытается саботировать хозяйский приказ, выполняет его с ленцой, без огонька. Разыгрывает терзания на манер датского принца, божится, что удар будет ограниченным, вот такусеньким, все останутся довольны, ни один котенок не пострадает.
Но, встав на путь самопредательства, трудно остановиться. Не удалось получить санкцию от ООН? К черту ООН! Не готов еще доклад международных инспекторов? К черту инспекторов! Один за другим отваливаются верные в прошлом союзники? К черту таких союзников! Того и гляди, доведется еще воевать плечом к плечу с аравийскими абсолютными монархиями, где геев сажают в тюрьму, а женщинам запрещают водить машину, — со странами, по сути не отличающимися от «стран-изгоев» из американского списка.
Теперь, заявив об окончательном решении бомбить Сирию, Обама совершает последний акт политического кокетства и просит поддержки конгресса. Не будет ли и Конгресс послан к черту, если вдруг заартачится?
В плохом детективе, как известно, убийца — дворецкий. Нет сомнения, что в финале той дурной драмы, которая ныне разыгрывается на мировой сцене, все обличающие пальцы укажут на Обаму. На запутавшегося идеалиста, оказавшегося слишком слабым, чтобы удержаться от очередной бессмысленной бойни. И что еще хуже: когда в американскую политику придет новый амбициозный претендент, который объявит войну цинизму теперь уже обамовской эпохи, в него никто больше не поверит ни вагиной, ни сердцем.
