«Неправильно, что наука, связанная с культурой, не может зарабатывать»

На следующий день после увольнения директора Зубовского института Татьяны Клявиной замминистра культуры Григорий Ивлиев представил коллективу нового и.о. директора Ольгу Кох. Ученые встретили только что назначенного руководителя криками протеста и отказались предоставлять ей слово. Корреспондент «Известий» выяснил у руководителя Российского института истории искусств (РИИИ) подробности назначения.

— Кто и когда предложил вам возглавить РИИИ? 

— Предложило мне Министерство культуры, это было сделано так, как положено по закону, в соответствии со всеми документами. Приказ был подписан 18-го числа, с 19-го я исполняю обязанности. 

— Вы больше не работаете в Университете культуры и искусств? 

— Здесь сложная ситуация с приказами. Пока я не готова комментировать юридическую сторону вопроса, потому что мне вручили одну половину приказов, а вторую еще не вручили, так как просто физически не успели это сделать. Пока я не увижу бумаги с числом, прокомментировать не могу. У меня здесь есть бумага, где написано четко — с 19-го я исполняющая обязанности директора Российского института истории искусств. 

— Как вы восприняли негативную реакцию сотрудников института? 

— Я думаю, что до моего назначения сотрудники прошли тяжелый путь сложных переговоров, нервозных встреч, домыслов, размышлений, поэтому они были в достаточно разгоряченном состоянии. Уверена, что это всё пройдет. Здесь есть очень умные люди, я почти всех их знаю, значительная часть из них известна мне по изданиям и монографиям, а некоторые работают в нашем университете, из которого я перехожу. Я знаю, что сотрудники Зубовского института конструктивные люди, но иногда бывают такие ситуации, когда захлестывают эмоции. Наверное, так было и вчера. Если честно, мне вспомнился 1917 год с его стихийными митингами. Потом пыл уходит, а конструктивные решения остаются. 

— Вы уже начали налаживать взаимоотношения с сотрудниками?

— Любая работа начинается со знакомства с документацией, чтобы понять, как решаются наболевшие проблемы. Сейчас основная задача — отпустить всех сотрудников в положенный им коллективный летний отпуск. А что касается взаимоотношений, мы всегда очень близко работали с этим институтом, у меня очень много знакомых и друзей отсюда. Более того, Зубовский институт известен мне по домашним рассказам, которые длятся уже лет тридцать. Академическую систему Зубовского института я знаю с 1949 года, потому что здесь работало много моих родственников и в семейном кругу проблемы научного института часто обсуждались. Все это неизбежно стало достоянием моего опыта. 

— К вашей предшественнице Татьяне Клявиной у Минкульта были претензии. Министерство ставило перед вами какие-то требования о том, что нужно сделать в институте в первую очередь? 

— Министерство прекрасно знает, что я знакома с реформами, которые проходят в ведомстве и моя работа должна быть выстроена согласно с этими реформами. Если у моей предшественницы были какие-то нарушения, то нужно выяснить этот вопрос с ней, но не со мной. Мне ее груз проблем министерство не передало.  

— А у вас лично есть какие-то планы? 

— Легче всего сломать и не построить. Я сторонник того, что прежде чем ломать, нужно подумать, как выйти из этого положения. Первым делом я хочу набрать аспирантуру, дать возможность учиться тем ребятам, которые этого хотят. Причем многие из них мне известны. Я их видела у нас, они подавали заявления в аспирантуру в Университет культуры и искусств, а сейчас они приходят сюда. А сотрудникам, когда они выйдут из отпуска, я хочу дать возможность заниматься научной работой. 

— Как вы решите вопрос с зарплатами, которые нужно повышать за счет увольнения ученых?

 — Очень просто. Я уже посмотрела документы, и оказалось, что кадровая политика была проведена неправильно. Это все решаемо, зарплаты возможно повысить, не трогая никого из тех, кто здесь работает. Но это первый путь. Второй более реальный и более важный — использование научного потенциала для заработка, в чем собственно и состоит суть научного института. Я уже не один год нахожусь в реформах и могу сказать, что зарабатывать деньги — это норма для науки независимо от того, институт это истории искусств или чего-то другого. Это неправильно, что наука, связанная с культурой, не может зарабатывать. Конечно, у нее есть определенный лимит, но он не такой уж низкий. Очень жаль, что раньше гуманитарная сфера сидела исключительно на государственной дотации.

 — Каким образом наука об искусстве может зарабатывать?

 — На сегодняшний момент есть очень важный канал — повышение квалификации. Здесь есть аспирантура, поэтому я четко вижу, что мы можем создать такое новое направление. Сейчас очень мало центров повышения квалификации, потому что советская государственная система была в свое время аннулирована. Значит, нужно снова ее создать.

— Вы собираетесь публично объявить о своих намерениях, после того как войдете в курс дел института?

— Я, если честно, человек дела, а не заявлений. Вот будут дела — будете об этом писать. Что это за маниловщина? «Я то хочу, это хочу, да построить бы мост, да кабы крестьяне на нем сидели, да кабы лавки были, да кабы торговали». 

— Но концепции пишутся и обсуждаются.

— Концепция — это серьезный документ, а не заявление. И концепция должна быть разработана, а затем мы будем ее дорабатывать, утверждать, а министерство должно ее принять.

— За последние полгода в институте писалось две концепции развития. Вы будете писать новую или продолжите разрабатывать опыт сотрудников?

— Любой документ начинается с рассмотрения предыдущих, которые были созданы до него. Это правило. А затем нужно вести консультации с сотрудниками, сотрудники должны в нормальном административном режиме работать над концепцией. Это их служебные обязанности — составить документ, который будет принят как министерством, так и самим учреждением. 

Самое плохое всегда начинается с вопросов «что вы разрушите» и «что вы уничтожите». Ничего уничтожать не надо, всё позитивное надо собрать, при этом понимая, что идут реформы и нужно им следовать. Это обычное требование к любому учреждению, которое обеспечивается государством. Государство платит деньги, и учредитель, то есть Министерство культуры, определяет позиции подведомственного ему учреждения.