Уполномоченный по правам ребенка П.А. Астахов подтвердил свой недюжинный адвокатский талант, выступив с инициативой, которая в равной степени поставила в неудобное положение всех — как сторонников, так и противников «закона Димы Яковлева». Астахов на пресс-конференции в Астрахани предложил шире развивать межрегиональное и даже межэтническое усыновление: «Странно, что итальянец, француз, немец приезжают в Россию и могут взять ребенка, а житель Северо-Кавказского или Дальневосточного федерального округа не может взять ребенка в Москве или Нижнем Новгороде. Это возможно». Причем власть не должна быть инициатором такой практики, почин должен исходить снизу, от жителей Северного Кавказа, в частности Чечни, специально помянутой омбудсменом, желающих усыновить московских, нижегородских и других сирот.
Строго говоря, еще до П.А. Астахова с призывом шире развивать северокавказское усыновление выступил зампред Совета Федерации А.П. Торшин, но его призыв прозвучал до всеобщего интереса к проблемам усыновления и до выдвижения всех доводов «за» и «против», прозвучавших в ходе острой общественной дискуссии по поводу «закона Димы Яковлева», астаховский же призыв прозвучал после всех этих доводов.
Если говорить о сторонниках запрета на усыновление российских сирот американцами, их аргументы были следующими. Во-первых, дети из России фактически исчезают в черной дыре, их дальнейшую судьбу трудно, а зачастую невозможно отследить. Но хоть Северный Кавказ географически ближе, чем Северная Америка, порой трудно сказать, где возможности вмешательства федеральных властей РФ с целью защиты конкретной человеческой судьбы меньше — в штатах Аойва и Миссури или в некоторых северокавказских республиках. Во-вторых, дети из России в Америке утрачивают русский язык, никто не заботится о привитии им русской культуры и традиционного российского вероисповедания, под которым имеется в виду православие. Если посмотреть на горскую молодежь, то можно высказать ее родителям и воспитателям примерно сходные упреки. Очевидно, что у приемных детей, усыновленных на Кавказе, русский язык, русская культура и русская вера будут находиться примерно в том же состоянии, что и у детей, являющихся родными для северокавказских семей. В-третьих, Америка — не сказать, чтобы сильно дружественная России страна (зачастую используются гораздо более сильные характеристики), и в случае каких-либо коллизий бывшие русские дети станут отстаивать американские интересы против российских. Порой в качестве аналогии даже упоминаются янычары-потурченцы. Но степень фактической, а не показной дружественности северокавказских республик к России, как минимум, дискуссионна, и если бывший Ваня, ставший Джоном, огорчает противников усыновления, то почему им должен сильно нравиться бывший Вася, ставший Шамилем.
На практике доводы против иностранного усыновления в равной степени применимы и против инородного усыновления, хотя бы оно имело место на территории РФ, и омбудсмен Астахов поставил патриотов от усыновления в весьма двусмысленное положение. Но не только их.
Доводы сторонников американского усыновления заключаются в том, что иностранные приемные родители в любом случае безусловно лучше, чем вовсе отсутствие родителей и прозябание в сиротском приюте, которое рассматривается как абсолютное зло и несчастье, перед которым меркнут все соображения о необходимости сохранения ребенком русского культурного кода. «Пусть лучше Джон на новой родине, чем покойник или алкоголик на своей исконной».
Если так, то ничто не препятствует заменить в решительной фразе Джона на Махмуда. Ибо логика противостояния абсолютному злу, воплощенному в образе детского дома, говорит нам, что судьба Махмуда с приемными горскими родителями также несомненно лучше, чем асоциальное прозябание Васи в приюте. Тем более далеко не факт, что приемный родитель white trash все равно лучше, чем приемный родитель — добродетельный горец. Если не исходить из того, что всякий американец — сверхчеловек сравнительно с неамериканцем, возражений против инородного усыновления быть не может, ибо в семье (даже не американской) ребенку значительно лучше, чем вовсе без семьи.
Сам П.А. Астахов вряд ли думал, какой клубок проблем он извлекает наружу, поднимая тему инородного усыновления. Скорее всего, он вообще ни о чем не думал, но так уже получилось — хотя и без его сознательной воли, — что он разом отдуплился по обеим враждебным станам. Порой так получается.
