«Стругацкий стеснялся 30-томника, как чего-то слишком серьезного» | Статьи

В конце апреля в издательстве Terra Fantastiсa выйдет первый том 30-томного издания сочинений братьев Стругацких. О подготовке грандиозного издания «Известиям» рассказал один из его редакторов, Владимир Борисов.

— Как возникла идея 30-томного собрания сочинений?

— Идея витала в воздухе. Мы принимали активное участие в подготовке предыдущего собрания сочинений. Но в него вошли художественные произведения. Очень хотелось собрать и публицистику Стругацких. Ведь их представление о фантастике, о литературе, о жизни существенно дополняет их художественные тексты. Когда в 1990-х мы получили доступ к их архивам, то обратили особое внимание на переписку. Они особенно много писали друг другу в первый период творчества: обсуждали каждую следующую работу.

В тех же архивах нашлось много первоначальных вариантов, набросков. Часть этих материалов уже издана в серии «Неизвестные Стругацкие». Но и после этого в архивах обнаруживались новые материалы.

— Как выстроено собрание сочинений?

— Мы выбрали хронологический принцип. В каждом томе за художественными произведениями будут следовать публицистика, эпистолярное творчество, справочный аппарат. Начали они писать еще в 1956-м. Но, строго говоря, публицистика начинается еще с предвоенной поры — в этом разделе дневники родителей Стругацких, первые записи Аркадия. Будет много неопубликованных рецензий Аркадия Натановича. Когда Стругацких не печатали, надо было чем-то подрабатывать, и он писал рецензии, их было очень много.

— Как относился к идее 30-томника Борис Натанович, более чем на 20 лет переживший брата?

— Скептически: мол, кому это нужно, кто это будет читать. А мы потихоньку на него давили.

— Почему он считал, что ПСС не нужно?

— Не то, чтобы он не хотел. Он ведь написал небольшое предисловие к 30-томнику. Но он не был уверен, что собрание сочинений будет востребовано. Вы же знаете, как сейчас упали тиражи. Переиздания все время идут, но ведь не сравнить с тем, что было в 1990-х, когда их книг выпускали до миллиона экземпляров в год. Может быть, он немного стеснялся 30-томника, как чего-то слишком серьезного. Мол, 10 томов точно есть, а вот 30-томник...

— Обсуждали ли вы с ним структуру собрания сочинений?

— Да. Мы поддерживали достаточно теплые отношения, переписывались. Последние годы он очень болел, чуть ли не половину времени проводил в больнице. Но он как-то наловчился, брал с собой ноутбук, отвечал на письма. На сайте Стругацких я устраивал офлайн-интервью с ним. Когда я узнавал, что он в больнице, предлагал подождать, но он отвечал: «Присылайте. Мне все равно здесь делать нечего. Не смогу — не напишу».

Только с его помощью мы смогли подготовить канонические тексты, то есть восстановили то, что было удалено по требованиям цензуры. Ему предоставляли варианты, он указывал правильный. Не было случая, чтобы он говорил, давайте я напишу по-другому. Точно так же и сейчас при подготовке писем, дневников мы активно пользовались его помощью.

— Насколько развернутыми будут комментарии?

— В комментариях будут указаны источники цитат. К примеру, в повести «Понедельник начинается в субботу» есть несколько цитат, которые произносит зеркало. Мы долго не могли найти источник. А в письмах обнаружили разъяснения американской переводчицы, что это цитаты из трудов немецкого химика, который был переведен на русский язык в XVII веке.

— Пересечения с произведениями других писателей-фантастов будут прослежены в комментариях? Ведь Стругацких чуть ли не в плагиате обвиняли.

— Да, говорили, что они все переврали безжалостно. В первом издании «Полдня» была глава «Моби Дик» про то, как Кондратьев работает китовым пастухом. И примерно в это же время вышел перевод романа Артура Кларка «Большая глубина», где тоже речь шла о китовых пастухах. Как выяснилось, Стругацкие об этом романе узнали, уже когда он вышел, — и исключили эту главу. С тех пор она не переиздавалась. Но это не плагиат. Просто похожие мотивы.

Часто были параллели со Станиславом Лемом. И сам Лем не считал это плагиатом. Причем не обязательно было, что сначала Лем написал, а потом Стругацкие: бывало и наоборот. О «Золотом шаре» тоже говорят, что плагиат, но называют совершенно разные «источники». На самом деле предмет, исполняющий желания, был и в фольклоре. Говорить об этом смешно. Мы уже 20 лет копаемся в черновиках, видим, как рождались эти произведения. Стругацкие обладали достаточным воображением и не нуждались в заимствованиях.

— Какие произведения будут опубликованы впервые?

— Записные книжки и дневники ранее не публиковались. Стихи Бориса Натановича, маленькие рассказики. Из новонайденного — три перевода: считавшаяся утраченной повесть Киплинга «Сталки и компания», роман Macao Сэгава «61 Лебедя», небольшая повесть Пристли.

— Кому сейчас принадлежат права на произведения Стругацких?

— По российским законам вступить в права на произведения умершего можно только через полгода после его смерти. Поэтому в мае права перейдут к вдове Бориса Натановича, Аделаиде Андреевне (Борис Стругаций скончался 19 ноября 2012 года. — «Известия»)

— Книги Стругацких выходили в разных издательствах.

— Борис Натанович никому не давал эксклюзивных прав. Захочет кто-то еще напечатать — пусть печатает. Основной корпус текстов выходил в АСТ. Печатались и в «Эксмо», и в донецком «Сталкере». Вот, например, только что мне прислали книжечку «Трудно быть богом», издательство «Златоуст» в Санкт-Петербурге. Это адаптированный текст — для иностранцев, его он разрешил издавать бесплатно.

— Сколько лет планируете на издание 30-томника?

— Мы рассчитывали лет на 6–8. Первые шесть томов мы делали несколько лет.

— Кто работает над подготовкой?

— Исследовательская группа «Людены» — это несколько человек, которым интересно творчество Стругацких. В разное время в группу входило около 50 специалистов. У каждого свои интересы. Например, Светлана Бондаренко из Донецка занимается текстологией, Юрий Флейшман, Алексей Керзин, Вадим Казаков — библиографией, Виктор Курильский — поиском цитат.