Изабель Юппер: «Рождение и смерть — то, что интересно всем»

Среди картин, оставшихся на 63-м Берлинском фестивале без наград, но вызвавших большой интерес публики и прессы, была «Монахиня» режиссера Гийома Никлу. Очередная экранизация повести Дени Дидро о том, как юная девушка против своей воли оказалась в монастыре, но нашла в себе силы вырваться оттуда. Одна из главных приманок картины — Изабель Юппер в роли настоятельницы, латентной лесбиянки. С актрисой в Берлине встретилась обозреватель «Известий».

— Тяжело было согласиться на эту роль?

— Знаете, в чем проблема? При словах «Изабель Юппер играет лесбиянку»  возникают какие-то клишированные образы. Главное было не пойти у них на поводу. Не скатиться в карикатурное воспроизведение гомосексуальности и показать героиню, которая на самом деле абсолютно невинна и наивна. Соглашаясь на роль, я еще не понимала, как и что буду делать. Думаю, в этом я была сродни моей героине — она тоже не знает, что сделает в следующий момент. Она переполнена любовью к этой девочке, к этой юной монашке и сама изумлена этой любовью. Это вообще ключ ко всякой роли: удивление и любопытство. Да и в моей реальной жизни любая ситуация может обернуться сюрпризом. Вот мы сейчас разговариваем, и для нас обеих эта встреча своего рода неожиданность, не правда ли?

— Как вам это удается сохранить такое отношение к жизни и к профессии?

— Удается. Точка. В «Монахине» в этом смысле для меня не было сложностей. Образ героини далек от меня как никакой другой — сама я не лесбиянка. Впрочем, и моя героиня тоже. Она не понимает, что с ней происходит. Мой любимый момент, когда она говорит этой юной девушке: поцелуй меня! И всё. Она просто хочет поцеловаться, не более того.

— Молодую героиню играет замечательная актриса Полин Этьен. Как вы взаимодействовали на площадке?

— На площадке забываешь о том, кто юн, а кто — нет, у кого огромный опыт, а кто только начинает. Каждый по-своему девственен. И мне очень нравилось, как наш режиссер работал: никаких репетиций, никаких обсуждений — бум! И снято. В случае «Монахини» это особенно важно — на актеров давил груз исторического антуража. 

— Вы любите костюмное кино?

— Меня всегда привлекает в нем какая-то тайна. Из литературы, из живописи мы можем узнать, как люди одевались, как вели себя. А вот как они разговаривали? Быстро? Медленно? Проглатывали слова? Для меня важно это додумать. Что касается «Монахини», там был еще один вызов для меня — монашеское облачение. Тело этой женщины задрапировано, остается только лицо. Следовательно, и играть можно только лицом, глазами.

— В чем вы видите актуальность этого фильма?

— Всё очевидно: эта картина против ограничения свободы человека. Против того, чтобы коллектив, какой бы он ни был, угнетал индивидуума.

— Вам интереснее играть современниц или женщин из других эпох?

— И то и другое. Я чувствую себя свободной по отношению к любому материалу. У меня единственный  приоритет: естественность. Не позволяю ни костюму, ни каким-то другим обстоятельствам меня ограничивать. Индивидуальность всегда сильнее обстоятельств. 

— Вы выросли в религиозной семье. Это повлияло на вас?

— Вы хотите спросить, являюсь ли я религиозным человеком? Нет. Моя религия — кино. Я люблю свою профессию, она наполняет мою жизнь смыслом и дает огромную духовную поддержку.

— В юности вы хотели кому-то подражать?

— Нет, никогда. Начать с того, что я никогда не мечтала стать знаменитой. Мечты о славе от лукавого. И меня печалит, что сейчас стремление к популярности для многих становится одержимостью. Главное ведь — возможность выразить себя, а слава и все ее атрибуты — то, что прилагается, то есть по определению вторично.

— Многочисленные профессиональные награды для вас не имеют значения?

— Конечно же, имеют. Зачем бы я приехала в Берлин и давала интервью, если бы всё это было для меня не важно? Я говорю лишь о том, что это — следствие, а не самоцель. Я, кстати, до сих пор не абсолютно убеждена, что я хорошая актриса. Иногда смотрю на себя на экране и думаю: «Ну да, вроде прилично». А иногда: «Ну нет! Это никуда не годится». Но самообожание мне уж точно не свойственно. Хотя, признаю, чтобы стать хорошей актрисой, надо быть хоть чуть-чуть влюбленной в себя. Доля нарциссизма всегда идет на пользу. Если, конечно, к этому примешивается постоянное недовольство собой. В общем, сложная комбинация. Важно соблюдать баланс. Как актрисе, мне самое важное — получать удовольствие от того, что я делаю. Каждый день. Каждую минуту.

 — Красные дорожки, стилисты, гламур — насколько всё это часть вашей жизни?

— Это ритуал. Общество в них нуждается. Представьте себе мир без них. Печальная картина. Можно, конечно, восставать против ритуалов, но можно находить в них удовольствие.

— Французские актрисы — из лучших в мире. Французское кино стабильно присутствует и на международных фестивалях, и на международном рынке. В чем секрет?

— Думаю, у нас очень толковое законодательство в области кино, благодаря ему сложилась система, позволяющая появляться новым интересным именам.

— Последние два года имена просто феноменальные. «Артист» Хазанавичуса получил всех «Оскаров», а теперь «Любовь» Ханеке претендует на «Оскар» в основных номинациях. У вас в этой картине третья по значимости роль. Вы ожидали такого успеха?

— Нет. Вообще никогда не ожидаю ни успеха, ни провала. Это всегда удивление. Хотя,  потом, когда задумаешься, всегда найдешь объяснение, почему именно этот фильм стал успешным. Ханеке говорит о вещах, которые касаются каждого: мы все когда-то родились, и мы все когда-то умрем. Он нашел предмет, который действительно интересен всем.