Алексей Волин: «Кто платит, тот и заказывает музыку»

Выступление заместителя министра связи и массовых коммуникаций Алексея Волина на научно-практической конференции, которая прошла на журфаке МГУ, вызвало бурную реакцию в журналистских и студенческих кругах. Волин заявил, что «задача журналиста — зарабатывать деньги для тех, кто его нанял», «пропаганда должна идти по коммерчески успешным каналам», «пропаганда не должна быть явной», «дядя будет говорить, что писать и как писать». В эксклюзивном интервью «Известиям» чиновник разъяснил, что он имел в виду.

— Вы готовились к конференции или это был экспромт?

— Правильно сказать, что подготовка к выступлению заняла около четверти века. Ровно столько времени я профессионально работал в областях, тесно связанных с журналистикой. Я был и корреспондентом, и руководителем информационного агентства и издательского дома, занимался самыми различными медийными проектами, медиаконсалтингом. Поэтому мне очень хорошо заметна та ужасающая разница между тем, какой представляется журналистика и медиабизнес нашему академическому сообществу, и что там происходит на самом деле. Именно поэтому я посчитал важным в столь резкой форме обратить внимание на этот разрыв. И сделать это так, чтобы игнорировать проблему было больше невозможно.

— Ваше выступление — это позиция Минкомсвязи или ваша личная?

— Послушайте. Это была научно-практическая конференция. Туда зовут экспертов и специалистов. И я рассказывал как эксперт (у которого опыт практической работы точно куда больше, чем у большинства сидевших в зале), какая сегодня реальная ситуация в СМИ. Потому что тем, кто учит студентов, надо знать, что происходит в жизни. Я не говорил про планы и политику министерства. Затем началась бурная реакция, связанная с обсуждением не того, что я говорил, не споров по поводу, соответствует это истине или нет, а с тем, какую должность я занимаю. А ведь от того, являюсь я замминистра или нет, ситуация никак не изменится. Это точно моя личная позиция. Высказанная, кстати, в выходной день.

— Давно ли вы придерживаетесь позиции: «Миссии у журналистики нет, журналистика — это бизнес»? Что вас привело к такому убеждению?

— К тому, что журналистика — это бизнес, меня привел весь мой опыт работы в журналистике. Он же говорит, что истинно независимое СМИ — это такое СМИ, которое коммерчески успешно. Если вы экономически не зависите от того, что вы профессионально делаете, то есть от своего бизнеса, то вы зависите от того, кто дает вам денег. А тот, кто платит, всегда имеет возможность заказывать музыку.

Я знаю, что есть коллеги, которые твердо уверены в том, что имеют право брать деньги и потом гадить на голову их дающему. С моей точки зрения, во-первых, это неэтично, а во-вторых, в такой ситуации рука дающего начинает очень быстро оскудевать. Можно ли говорить о том, что владелец не должен и не может влиять на редакционную политику? Говорить, конечно, можно все. Но он не может не влиять.

У меня был случай в моей практике, когда мы с владельцем разошлись во взглядах на развитие издательского дома. Я сказал ему, что не согласен, но это его собственность, созданная за его деньги. И поэтому у него есть право делать так, как он считает нужным. Я считаю это неправильным и поэтому ухожу, чтобы не мешать ему. Мы пожали друг другу руки, обнялись и до сих пор остаемся друзьями.

— На ваш взгляд, что не так с нынешними студентами, будущими журналистами?

— Очень низкая готовность к реальной жизни. Я бы сказал про чрезмерно завышенные ожидания. А ведь для того, чтобы стать настоящими профессионалами, надо начинать с нуля, много работать, в том числе и занимаясь непрестижной работой, и на первых порах немного получать. Надо досконально знать, как работает механизм. Вторая проблема — это неумение и нежелание глубоко погрузиться в тему, о которой пишешь, говоришь или снимаешь репортаж. Иногда тебе звонит журналист, задает вопрос и ты понимаешь, что человек вообще не в теме. Это не журналист. Это подставка под диктофон.

— Какие дисциплины должны преподавать в вузах будущим журналистам, чтобы они понимали, что «журналистика — это бизнес»?

— Здесь должно быть обязательное сочетание теории и практики. Практики работы в СМИ. А среди дисциплин — экономика медийного бизнеса с упором на конкретные кейсы,  медиаизмерения, вопросы рекламы. Я бы назвал это курсом практического медиабизнеса. А самое главное — кто должен это преподавать. Здесь нужны люди, которые на кончиках пальцев понимают, о чем они говорят. Такие как Гусев, Сунгоркин, Габрелянов.

— Будет ли сделано что-то, чтобы студенты журфаков учились разбираться в медиабизнесе именно как в бизнесе?

— Мы начинаем сейчас обсуждение с Минобразования и рядом профильных вузов страны, каким должен быть образовательный стандарт. Понятно, что требуются перемены. И понятно, что любые перемены будут вызывать сопротивление. Но если мы хотим иметь профессиональные и востребованные индустрией кадры, то на это придется пойти. Или дело кончится тем, что индустрия сама начнет их себе готовить по собственным программам. Как в свое время это стали делать продюсеры, снимающие сериалы. Опыт есть.

— Сожалеете ли вы о том, что так жестко высказались? И перед правильной ли аудиторией?

— Жалею о том, что оппоненты перенесли спор с дискуссии по существу в бросание камней в министерство. Министерство здесь было точно ни при чем. Что касается меня лично, то как Алексей Волин, переживающий за ситуацию на медиарынке, я ни о чем не жалею. И аудиторию выбрал правильную. Это именно те люди, которые формируют у студентов представление о той жизни, в которой они окажутся после студенческой скамьи. И если эта жизнь жесткая, то и говорить об этом надо честно. А слишком долго молчали и говорили про другое. Поэтому и выбрал столь резкий тон. Как говорил один китаец, «чтобы разогнуть, надо перегнуть»

— Хотите ли что-то добавить к сказанному на выступлении?

- Добавлю пожелание всем участникам развернувшейся дискуссии: давайте будем честными перед своими студентами, оппонентами и самими собой.