Все прекрасно помнят, как не рекомендовал читать советских газет перед обедом своему коллеге профессор Преображенский. Так уж сложилось исторически, что информационная повестка в нашей стране — вопрос болезненный. Если ее определяет государственная идеология, всех мутит от пропаганды. Если формирует свободный рынок — люди жалуются на аморальность и бездуховность. При этом, что парадоксально, и в первом, и во втором случаях все недовольны тем, что эта самая повестка не имеет ничего общего с реальной жизнью.
В начале второго десятилетия нового века Россия получила сразу две информационные повестки: условную телевизионную и условную сетевую. Пока каналы с государственным участием в лучших советских традициях рассказывают об официальной жизни страны (от внешней политики до запуска новой линии производства), либеральная сетевая общественность предпочитает обсуждение теневых сторон государства (деятельность оппозиции, коррупционные скандалы, ошибки властей).
Какой из этих двух взглядов более ценен, судить сложно. По факту методы либеральной пропаганды не слишком сильно отличаются от арсенала так называемой сурковской: та же подгонка фактов, то же передергивание, такое же замалчивание. И всё же телеканалы со своей функцией справляются в последнее время лучше, чем интернет. И речь здесь даже не о том, что в новостях можно узнать как о рекордных надоях, так и о реальных проблемах, а в интернете — только о проблемах. Просто само качество тех проблем, о которых сегодня кричит наша оппозиция, вызывает недоумение.
Как все успели заметить, главным предметом обсуждения в Сети на прошлой неделе стал так называемый закон о гомофобии. Либеральные СМИ не преминули этим воспользоваться, чтобы лишний раз себе напомнить: они все еще «непримиримые борцы с кровавым режимом». Дело достойное, хотя, кажется, никто никого сажать в тюрьму за гомосексуализм не собирается — это по статье 121 УК РСФСР можно было схлопотать до восьми лет за «мужеложество». А тут рассматривают законопроект о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних; провинившихся будут наказывать штрафом. Но, видимо, всем настолько хочется жить в 1937 году, всем так хочется настоящих преследований инакомыслящих и борьбы белого с черным, что реакция на закон перекрыла все остальные темы.
За примерами далеко ходить не приходится. Ключевые для формирования единого культурного пространства школьные предметы — литература и русский язык — планируют слить в один «недопредмет». И это — на фоне всеобщего дикого падения грамотности. Бесспорно, это не так скандально, как возможность быть оштрафованным за публичное выступление в поддержку однополой любви. Но почему работников гуманитарной сферы, которой всё еще остается журналистика, эта новость заинтересовала гораздо меньше?
Недавно я писала о том, что Российская академия образования издала примерную методичку, в которой Василь Владимирович Быков и Дмитрий Львович Быков оказались слепленными в одного автора-Тянитолкая, как и две главные дисциплины, отвечающие за формирование национальной идентичности российского школьника. По факту стране сообщили, что государство положило с прибором на сохранение будущего русской культуры и русской цивилизации.
Министерство образования и науки пристыженно попыталось от программы откреститься, мол, все это дело рук РАО, а мы в домике. Это нормальная логика для чиновников всех времен: у победы много отцов, только поражение всегда сирота. Если бы академия явила миру прекрасную программу, Минобрнауки, полагаю, не преминуло бы во всех СМИ заявить, что над документом трудились лучшие умы министерства. Как в старом анекдоте: «Кто это пел? — Мы с отцом. — А почему так плохо? — Да это отец сам».
Прошу понять меня правильно. Я пишу этот текст не в защиту сомнительного законопроекта. Просто, когда болеешь сердцем за свою страну, видя огромное количество проблем, наверное, нужно пытаться выделять из них действительно важные вопросы. Или всё же реальные проблемы идут побоку, когда гораздо эффективнее зарабатывать очки на самопиаре, громогласно обличая в Сети тех, кто «сливает» протест?
Глядя на информационную повестку в интернете, поневоле приходишь к выводу, что мы — страна победившего постмодернизма. Протестная повестка интернет-большинства строится из кирпичиков: «запрет», «протест», «креативный класс», «взбесившийся принтер», «пропаганда гомосексуализма», «православные активисты». Но за этой фальшстеной на самом деле ничего нет. Зато когда наша страна сделает еще один шаг в сторону саморазрушения, когда вместо русского языка и литературы появится очередной кадавр, потому что таков взгляд неких чиновников на модернизацию образования, мы поймем, как сегодня были неправы, распыляя свои силы и внимание на ложные цели. Или, как писал Достоевский, «у нас была одна самая невинная, милая, вполне русская веселенькая либеральная болтовня».
